Сыщик Путилин

«Но как он возьмет меня, когда дело так чисто сработано? Для этого надо быть дьяволом…» — успокаивает себя гениальная мошенница. Успо— каивает, а сама все-таки волнуется. Следов нет… А разве мало раскрыл дел великий сыщик, таких, в которых тоже не было следов?.. Холодный ужас все усиливается. Перед ее внутренним взором предстает страшная картина: поимка, тюрьма, суд, конвойные и далекая зловещая каторга там, в ледяной Сибири, в каких-нибудь мрачных рудниках.

— Брр… — содрогается всем своим существом изнеженная Сонька Блювштейн. — Бежать надо… скрыться… на время след замести… — шепчет великая Золотая Ручка. — Устала я. Отдохнуть… — И, успокоенная этим решением, она вышла из комнаты в квартиру.

Это было одно из самых примечательных мошеннических пристанищ Петербурга. Здесь, под вывеской скромной лавочки золотых дел мастера, дела обделывались в такую оправу, которая могла бы привести в восхищение целую рать сыщиков. Подделка векселей, изготовление фальшивых паспортов, экспорт живого товара — все совершалось здесь, в жилище достопочтенного господина Финкельзона.

Травля Путилина. Шприц. Азра

Весть о преступлении в вагоне поезда Варшавской железной дороги облетела весь Петербург и породила, как это всегда бывает в подобных случаях, всевозможные толки, догадки. Но и этого, казалось, кому-то было мало. Каким-то непонятным образом фраза Путилина о том, что он знает, кто убийца, сделалась достоянием ходких газет. Они, конечно, обрадовались сенсации и затрубили на все лады:

«Если господин Путилин знает убийцу, отчего он не желает назвать его имя?»

«Если господин Путилин, наш знаменитый начальник сыскной полиции, так скоро установил, кто убил несчастного пассажира, то почему он медлит с его арестом?»

Когда я приехал на квартиру к моему великому другу, я застал его взбешенным до последней степени.

— Какие остолопы, господи помилуй! — с гневом воскликнул он.

— Ты о репортерах, Иван Дмитриевич? — осторожно поинтересовался я.

— А то о ком же? И как они пронюхали о моей злосчастной фразе?! Дернула меня нелегкая выпалить ее!

— Личность убитого установлена?

— Да. Сейчас я получил из Вильно телеграмму. Убитый — очень богатый помещик, Киршевский.

— И ты, Иван Дмитриевич, действительно знаешь, кто убил несчастного?

— Да, да, да! Знаю, знаю. Как вы все мне с этим надоели!..

Путилину подали конверт. Он наскоро прочел письмо и с веселым смехом передал его мне.

— На, полюбуйся!

— «Милостивый государь Иван Дмитриевич! Сейчас в газете узнала, что вы уже открыли убийцу. Великая Золотая Ручка шлет привет и свои поздравления великому Путилину, но советует ему отказаться от дальнейшего преследования ее, ибо в противном случае звезда русского сыска закатится… в вечность.

З. Р.».

Я захлопал глазами.

— Что, недурно? Нет, каков стиль послания! Положительно, это пахнет не то Купером, не то Майн Ридом: «Соколиное Око приветствует Красную Пантеру». Ха-ха-ха! Вот это мне нравится!

Путилин вмиг переменился. Куда девались его раздраженность, ворчливость! Он выпрямился, огонь кипучей энергии засверкал в его глазах — точно полководец перед битвой, услышавший грохот первых орудий.

— Она?! Знаменитая Золотая Ручка? — воскликнул я.

— Она.

— Но как ты сразу, а главное, так уверенно мог установить, что ограбление и убийство совершено именно ею?

— Друг мой… Индейцы, как тебе известно, узнают друг друга за версту по запаху, по следам, по массе еле уловимых признаков, неопытному взгляду совершенно непонятных. Так вот и я учуял мою талантливую противницу. Она хочет меня оскальпировать… Гм… операция не из приятных, но… но посмотрим, кто кого победит. Ты знаешь, я страшно люблю иметь дело с людьми равными мне по силам…

Путилин позвал помощника и начал диктовать ему целый ряд распоряжений.

— Вы собираетесь куда-нибудь уезжать, Иван Дмитриевич? — спросил помощник, пытливо глядя в глаза своему шефу.

— Возможно, голубчик, что и придется прокатиться…

Потом он обратился ко мне:

— Скажи, доктор, что установлено вскрытием?

— Смерть последовала не столько от самой раны, нанесенной в левый висок каким-то тупым орудием, сколько от кровоизлияния в мозг. Рана сама по себе пустячная.

— Яснее, яснее!

— Видишь ли, убитый Киршевский был, по-видимому, в очень возбужденном состоянии. Это могло произойти по многим причинам, главным образом — от излишне выпитого коньяка, присутствие которого в желудке покойного было обнаружено. Достаточно было сравнительно несильного удара, удара по голове, чтобы переполненные кровью сосуды лопнули. Моментальное кровоизлияние — и смерть.