Сыщик Путилин

— По праву наблюдений, которые я делал после исчезновений многих христианских младенцев и на основании изысканий многих авторитетов, доказывающих, что у евреев существуют страшные ритуальные убийства… Странное дело, вернее, совпадение… Вы посмотрите, до еврейской Пасхи осталось несколько дней, и… вот сейчас, в поезде, в котором ехала такая масса евреев, непостижимым образом у матери-христианки пропадает ее дитя…

Теперь толпа заколыхалась словно море, над которым пронеслось первое дуновение шквала.

— Это подлость… Он врет… Как он смеет… — послышались голоса.

— Правда! Это подозрительно… Что за странные совпадения… — раздались другие голоса.

— Господа, прошу немедленно разойтись! — резко приказал начальник станции. — Власти проведут полное расследование. А вас я попрошу на минутку в жандармское отделение… — тихо обратился к пассажиру в фетровой шляпе жандармский офицер.

Еврейская делегация у Путилина. Изрешеченный труп. Ритуальное дело

— Что ты скажешь на это, доктор? — спросил меня мой гениальный друг Путилин, показывая телеграммы о таинственном исчезновении близ Минска из вагона поезда семилетней девочки Сенюшкиной.

— Что я могу ответить тебе на это, Иван Дмитриевич? — пожал я плечами. — Мы с тобой придерживаемся одинаковых взглядов на ритуальные убийства: их нет, их не может быть, ибо это в корне противоречит известному отвращению иудеев к христианам. Величайшая глупость — допускать мысль об употреблении евреями христианской крови в качестве пасхального причастия. На мой взгляд, это одно из самых абсурдных убеждений страшного наследия пережитков Средних веков, когда ликующее христианство в бешеных гонениях на «избранный народ» возвело на него такой безумно ужасный навет. Это порождение изуверского фанатизма. Слова «кровь моя на вас и на детях ваших» извращены в смысле: «кровь моя, великого пророка Нового учения, будет в вас и в детях ваших». Отсюда — страшная легенда об употреблении иудеями христианской крови.

— Я очень заинтересовался этим делом, — задумчиво произнес великий сыщик. — Как тебе известно, мне ни разу не приходилось принимать участие в разрешении и проверке этой проклятой загадки человеческой жизни. Я послал запрос минским властям. С минуты на минуту я ожидаю от них ответа.

Прошло несколько минут, и Путилину подали телеграмму. Я следил за выражением его лица и заметил, как он вдруг побледнел.

— На, прочти! — подал он мне поступившую депешу.

«Сегодня в два часа дня во дворе дома еврея Губермана, в люке выгребной ямы, обнаружен труп исчезнувшей из поезда Евгении Сенюшкиной. Труп девочки весь изрешечен ранами — ударами ножом. Вся кровь выпущена, очевидно, прежде, чем труп был закопан. Губерман арестован».

Когда я прочел этот текст, ледяной холод пробежал у меня по спине. Я молча поглядел на великого сыщика, но сказать ему ничего не успел, поскольку в эту секунду дежурный агент доложил:

— По экстренному делу, ваше превосходительство, вас добиваются видеть трое…

— Евреев? — быстро докончил за него Путилин.

— Да-с… — удивленно ответил тот.

— Впустите их, — отдал он приказ.

В кабинет вошли три господина, без сомнения евреи, что сразу можно было определить по их характерной наружности. Особенное внимание обращал на себя один из них — высокий приятного вида старик с длинной седой бородой, обрамляющей открытое умное лицо. Это был мужчина, имевший облик настоящего библейского пророка. Он низко поклонился Путилину, равно как и два его спутника, и проговорил дрожащим голосом:

— Простите, ваше превосходительство, господин Путилин, что мы дерзаем…

— Прошу покорно садиться, господа! — любезно пригласил великий сыщик. — Что привело вас ко мне?

— Страшное, необыкновенное дело… — взволнованно начал старик, по виду старший из троицы. — Мы явились к вам по поручению, которое получили телеграммой от барона Г., господина П. и господина В-го.

Старик еврей назвал три громких фамилии еврейских крезов-воротил.

— Изволили ли вы читать о таинственном исчезновении христианской девочки из поезда?

— Читал.