Сыщик Путилин

— Так вот, с быстротой молнии по городу Минску разнеслась весть, неизвестно кем пущенный слух, что это исчезновение — дело рук евреев, будто бы укравших ребенка. Весь город пребывает в панике. Озлобление христиан против нас ужасное. Того и гляди, может разразиться погром. А ведь вам должно быть известно, какой это ужас — погром. Ни для кого из нас не тайна, какой вы великий человек, господин Путилин. Мы получили предписание обратиться к вам с горячей мольбой взяться за расследование этого дела. Только вы один, с вашей проницательностью, с вашей гениальной прозорливостью, можете снять с нас мрачное и гнусное обвинение, которое преследует нас столько лет, столько веков. О, господин Путилин, страшная туча собирается над несчастным племенем, и когда? В то время когда мы собираемся встречать великий праздник! Сжальтесь над нами, возьмитесь за это дело, и наша благодарность будет безгранична. Оцените ее размеры сами…

— Я вас прошу, — резко отчеканил гениальный сыщик, — не говорить мне ни о какой цене. Я не принимаю никаких вещественных знаков благодарности.

Он погрузился в продолжительное раздумье.

— Я должен вам заявить, господа, — громко начал Путилин, не спуская глаз с лиц евреев-делегатов, — что, к сожалению, моя помощь уже бесполезна. Вы явились слишком поздно.

— Как поздно? Почему поздно? — заволновался, вскакивая, старик еврей. — О, господин Путилин, для вас ничто и никогда не может быть поздно!

— Поздно, потому что похититель и убийца…

— Убийца? Разве девочку уже убили?

— …И убийца уже найден.

Старик еврей высоко простер руки.

— Благодарю тебя, Боже! — вдохновенно воскликнул он. — Не за то, что погиб бедный ребенок, а за то, что твоя десница указала на похитителя и убийцу малютки! О, скажите нам, кто этот злодей?

— Гу-бер-ман, — невозмутимо, с расстановкой, по слогам произнес гениальный сыщик.

Если бы здесь в эту секунду разорвалась бомба, она не смогла бы произвести более потрясающего эффекта, чем одно это слово. Старик еврей в ужасе попятился от Путилина, двое других, вскочив со своих мест, замерли, окаменели.

— К… как?! Губерман?! Вы говорите, ребенка похитил и убил Губерман, уважаемый минский житель Иосиф Соломонович Губерман?

— Да.

Старик заметался.

— Это жестокая шутка, ваше превосходительство… — с трудом слетели слова с его трясущихся губ. — О, это ужасная выдумка!

— Вот то донесение, которое я, сильно заинтересовавшись этим делом, только что получил. Потрудитесь выслушать.

И Путилин громко, внятно прочел содержание телеграммы.

— Этого быть не может… Это ловушка со стороны какого-нибудь нашего заклятого врага! — исступленно взревел библейский старец и вдруг грохнулся перед Путилиным на колени.

— Ваше превосходительство! Господин Путилин! Теперь, более чем когда-нибудь, мы умоляем вас взяться за расследование этого страшного дела! Клянемся вам именем Бога и святой Торы, клянемся нашими детьми и потомками: у нас не существует ритуальных убийств! Спасите нас, пролейте свет на это мрачное происшествие!

Старик судорожно пытался поймать и поцеловать руку великого сыщика. Путилин, человек чрезвычайно мягкий, доброжелательный и сердечный, был растроган и поражен этим страшным взрывом отчаяния.

— Что вы… что вы… встаньте… Ну хорошо, хорошо… — мягко забормотал он. — Я возьмусь за ваше таинственное дело и постараюсь сделать все, что смогу. Теперь слушайте: там, у вас, в Минске, знают, что вы обратились ко мне?

— О нет!.. Хотя, если… А впрочем, может быть…

— Тогда вы вот что сделайте: немедленно дайте знать, пусть ваши посланцы повсюду раззвонят, что Путилин наотрез отказался вмешиваться в это дело. Поняли? Ну, а теперь прощайте, господа.

Когда обрадованные евреи вышли, великий сыщик написал шифрованную телеграмму следующего содержания:

«Сильно заинтересованный делом о предполагаемом ритуальном убийстве, выезжаю сейчас же экстренным заказным. Труп девочки оставьте до моего приезда.

Путилин».

В Минске. Еврейское гетто. Перед погромом

Мы приехали в Минск ранним утром, примчавшись из Петербурга с максимально допустимой быстротой. На вокзале нас встретил симпатичный толстяк, который при виде моего гениального друга, выходящего из вагона, поспешно направился к нему:

— На гастроли к нам, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич? Ваше превосходительство никогда еще не баловали нас своим посещением.

Путилин улыбнулся и представил меня толстяку.

— О, я не отниму ни одного лавра у вас, дорогой коллега! — шутливо проговорил великий сыщик. — Да и, собственно говоря, к чему вам теперь моя консультация, раз вы столь блестяще повели дело, что труп и убийца уже найдены?