Читаем Сыщики из третьей гимназии и Секрет медальонов полностью

– Крючочники мы…

– Во даешь… А не той ли ты крючочницы сын, которую за убийство ростовщика задержали?

– Той самой.

Смотритель покопался в бумагах:

– Тогда фамилия твоя Соловьев, запомни.

– Постараюсь. А к мамке пустите?

– Нет. Увезли вчера твою мамку в съезжий дом Московской части.

– А это где?

– Угол Загородного и Гороховой. Иди туда.

* * *

Эх, знал бы Ефимыч с сотоварищами, что в тот самый момент, когда они докладывали Крутилину о безуспешных поисках Кешки, тот пересекал двор сыскной…

– Куда же он мог подеваться? – задумался Иван Дмитриевич, выслушав агентов.

– Да мало ли куда? – развел руками «студент».

– Может, к какой-нибудь артели тряпичников прибился, – предположил «чиновник».

– В Вяземской лавре их дюжина, если не больше, – напомнил Ефимыч.

– В Лавру не суйтесь, ещё вспугнёте его. Если сдунет из города, ищи тогда его, свищи. Лавру Петьке Абасу поручу. А вы пока по скупщикам тряпья пройдитесь.

– Так думаете, не Фроська убийца, а её сынок? – уточнил «студент».

– Пока не знаю. Сейчас Фроську с Загородного привезут, выясню.

– Мать сына не выдаст, – покачал головой Ефимыч.

– Возможно, что в убийстве они вообще невиновны, только в грабеже. Потому что в то утро в трактире напротив сидел вот этот негодяй. – Крутилин перевернул фотопортрет, сделанный в пересыльной тюрьме перед отправкой Толи Дерзкого на каторгу. – Сегодня с утра его опознал по нашей картотеке половой из трактира.

– Ну сидел там беглый каторжник. Зачем ему ростовщика убивать? Вдруг совпадение? – засомневался Ефимыч.

– А ты фамилию этого каторжника прочитал? – ткнул в подпись под карточкой Крутилин.

– Чванов.

– Ростовщик тоже Чванов. И они братья.

В кабинет Крутилина без стука ворвался взволнованный Яблочков:

– Иван Дмитриевич, двойное убийство на Знаменской.

– Так, братцы, поиски Кешки пока отставить. Все на Знаменскую, – скомандовал Крутилин.

* * *

Всё было сегодня Володе не в радость: ни любимые сырники со сметаной на завтрак, ни пролетка, которую к выходу из дома поймал швейцар Пантелеич, ни нескрываемая зависть в глазах ровесника Мустафы, сына старшего дворника Ильфата.

– Поехали, – велела Александра Ильинична извозчику.

От Сергеевской до Пустого рынка, у которого находилась гимназия, домчались за пять минут. Княгиня бросила взгляд на модные золотые часики, украшавшие её руку:

– Полдевятого. Слава Богу, успели.

– Завтра буди меня попозже. Ведь занятия начинаются в девять, – буркнул Володя, спрыгнув с экипажа.

Мать подала ему ранец:

– Занимайся прилежно, на переменах не озорничай…

– Да помню я! – не дал досказать Володя.

– …и не пей…

– Да я её вообще не пью твою некипяченую воду, – крикнул мальчик и побежал к входу, где встречал гимназистов воспитатель Данила Андреевич Келлерман, невысокого роста грузный мужчина с сильной проседью в волосах. В правой руке он держал большую связку ключей, в левой – список принятых в первый класс. Каждого он останавливал, требуя назвать фамилию.

– Тарусов.

На суровом лице Келлермана появилась неприятная улыбочка:

– А, Тарусов! Помнится, вашего братца-шалуна я однажды розгами отделал. Ежели тоже будете баловаться…. – заканчивать фразу Данила Андреевич не стал, погрозив Володе рукой с ключами. – Проходите пока в раздевалку, вешалка первого «А» вторая слева.

Володя вошел в огромный вестибюль. Там было шумно. Гимназисты старших классов бурно приветствовали друг друга после летней разлуки: били друг друга по плечу, обнимались, громко делились подробностями прошедших каникул. Тарусов, как велел ему Келлерман, повернул влево, где увидел стайку столь же, как он, перепуганных ребят, а рядом с ними троих мальчишек постарше.

– Ты что, тоже в первый «А»? – спросил один из них, широкоплечий черноволосый парень, которому невысокий Володя даже на цыпочках не дотягивался до груди.

– Да, – подтвердил Тарусов, тщетно пытаясь глазами найти Федю Липова.

Но того ещё не было.

– Похоже, вся мелочь в этом году досталась нам, – сокрушенно сказал товарищ чернявого, такой же высокий и широкоплечий, но только рыжий.

– Теперь «бэшки» будут нас бить, – расстроился черноволосый.

– А это мы ещё посмотрим, – вступил в разговор третий, с длинным орлиным носом и оспинами на щеках.

И хотя габариты у него были поскромнее, чем у приятелей, по уверенному тону Володя сразу понял, что в троице верховодит именно он.

– Звать-то тебя как? – спросил третий.

– Володя. Володя Тарусов.

– О, так это ты, князь Тарусов? Очень, очень приятно. А я барон Жорж Штемпель. – Юноша протянул руку, которую Володя пожал. – Давай дружить. Я в первом «А» уже четвертый год. А Базиль, – Штемпель указал на чернявого, – всего лишь третий.

– Базиль Багрянский, – представился тот.

– Сын генерал-лейтенанта, – шепнул Володе Жорж.

– Николай Копейщиков-Липкин, – подал руку рыжий.

– У Свинки отец камергер, – опять на ухо сказал Жорж.

– Свинка ещё салага, – пояснил черноволосый Базиль. – Всего лишь второгодник.

– Потому что три года назад я летом свинкой заболел и в гимназию не пошел, – объяснил Володе Копейщиков-Липкин.

– Вот потому его Свинкой и кличут, – заржал Жорж. – Ой, а это ещё кто?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Испанский вариант
Испанский вариант

Издательство «Вече» в рамках популярной серии «Военные приключения» открывает новый проект «Мастера», в котором представляет творчество известного русского писателя Юлиана Семёнова. В этот проект будут включены самые известные произведения автора, в том числе полный рассказ о жизни и опасной работе легендарного литературного героя разведчика Исаева Штирлица. В данную книгу включена повесть «Нежность», где автор рассуждает о буднях разведчика, одиночестве и ностальгии, конф­ликте долга и чувства, а также романы «Испанский вариант», переносящий читателя вместе с героем в истекающую кровью республиканскую Испанию, и «Альтернатива» — захватывающее повествование о последних месяцах перед нападением гитлеровской Германии на Советский Союз и о трагедиях, разыгравшихся тогда в Югославии и на Западной Украине.

Юлиан Семенов , Юлиан Семенович Семенов

Детективы / Исторический детектив / Политический детектив / Проза / Историческая проза