Сыщики из третьей гимназии и Секрет медальонов

– Соня, обещаю, что завтра возьму вас с собой. Но сегодня, увы… Товарищ мой живет на конспиративной квартире. Если приду туда с вами, он скроется, и больше я его не найду. Ведь мои товарищи вас пока не знают.

Соня обиженно вздохнула.

Конспиративной квартирой, на которую якобы собирался Дерзкий, оказалась землянка Савелия.

– Подожди меня, я быстро, – велел Чванов Кешке, а сам зашел вовнутрь.

– С чем пожаловал? – деловито спросил главарь Гаванского поля.

– Очки[30] надо выправить.

– Линкованные[31] или липовые[32]?

– Линкованные. И чтоб описание на меня подходило.

В тогдашних документах не было фотографий, зато имелось описание внешности владельца.

– А сара[33]-то у тебя есть?

– За клёвые очки заплачу четвертную. А ежели вдруг заграничные найдутся – «катеньку». – Дерзкий помахал перед Савелием сторублевкой.

Тот в ответ достал из-под оттоманки дорогой кожаный бювар, в котором хранил различные бумаги. Внутренних паспортов там лежало много. Дерзкий выбрал себе документ на имя крестьянина Ярославской губернии Ростовского уезда Угодичской волости Неведрова – и возраст подходил, и рост, и цвет глаз, а самое главное, сынок лет десяти был туда вписан. Заграничный же паспорт был всего один, на имя купца Добромыслова.

– Неделю назад в Питер прибыл, в Гамбург собирался плыть, – рассказал Савелий. – Но сперва отправился кутить в трактир «Самарканд». А половой там наш человек. И когда саврас упился до положения риз, усадил его на нашего же лихача. Тот его сюда и привез. Нам-то только купеческий лопатничек был нужен, да перстеньки с пальцев снять. Но, видимо, судьба была тому купцу помереть. Только мы начали последний солитер стаскивать, саврас вдруг проснулся и как пошел буянить. Помощнику моему Феде фонарь под глаз поставил. А тот озверел да его и зарезал.

– Держи, – протянул Дерзкий сто двадцать пять рублей.

Выйдя из землянки, Чванов сообщил Кешке:

– Ну, теперь мы с документами. Если вдруг полиция остановит, тебя зовут Яков, меня Федор Иоаннович, родом мы с Ярославской губернии. Понял?

– Угу! Тятенька, отпусти в гимназию. Василий Павлович рассердится.

– Ну и пусть себе сердится, тебе его кости больше не нужны.

– А на что я жить буду?

– На мои деньги. Вернее, на наши. Давным-давно твой дедушка разозлился на твою бабушку. Продал имение, а вырученные деньги спрятал.

– Где?

– В чужую могилу закопал. И мы сейчас с тобой эту могилку найдем.

– Где?

– На Смоленском кладбище.

Конечно же, содержать Кешку Дерзкий не собирался. Мальчишка ему был нужен как помощник – ведь в дневное время у всех на виду могилу не раскопаешь. То ли дело ночью. Кладбище огромное, а сторожей мало. Одна беда – белые ночи уже позади, копать придется в темноте. И тут без помощника никак не обойтись – будет фонарь держать да инструмент подавать. Одной лопатой вряд ли удастся слежавшуюся землю выкопать, придется и лом прихватить.

Как поступить с Кешкой после того, как клад будет вытащен, Дерзкий ещё не решил. Если его отец на вырученные от продажи имения деньги купил золото в слитках, понадобится помощь мальчика его дотащить. Золото ведь тяжелое, в одиночку до 5-й линии его не донести. Но ежели отец приобрел бриллианты, то Кешку можно в той же могиле и похоронить, а Соне сказать, что мальчик остался ночевать на конспиративной квартире.

Интересно, есть ли у Сони заграничный паспорт? Тогда можно было бы махнуть с нею прямо завтра в Париж. А там…

– А как мы могилу раскопаем? – спросил Кешка. – У нас ведь лопаты нет.

– Лопату купим. И фонарь. И лом. И холщовые мешки. Всё купим. Сперва саму могилу надо найти.

Кладбище со всех сторон было огорожено высоким дощатым забором, но большинство досок держалось на одном гвозде и честном слове. Отогнув одну из таких досок, Дерзкий с Кешкой пролезли на его территорию.

– Сперва дедушку навестим, – сказал мальчику беглый каторжник.

Кладбище, видимо, было ему хорошо знакомо, потому что, немного пропетляв по дорожкам, они вышли к большому гранитному склепу.

– Ну вот, отец, мы все-таки свиделись, – сказал, стянув шапку, Чванов. – Гляжу, тут и братец рядом с тобой успокоился. Ну что? Спите с миром. Больше вас не потревожу.

Кешка тоже снял картуз и перекрестился:

– Здесь копать будем?

– Нет.

– А где?

– Скоро узнаю.

Они подошли к церкви Смоленской Божией Матери. Дерзкий спросил у нищих, где находится канцелярия.

Те указали на дверь во флигеле.

Дерзкий сунул им по копейке.

– Так, Кешка, жди тут, я ненадолго.

В канцелярии сидел грузный дьячок.

– Вы ко мне? – спросил он.

– Да, – сказал Дерзкий. – Хочу метрические книги за 1828 год посмотреть.

– Даже не знаю, где они, – заныл дьячок, обводя рукой огромное помещение, заполненное шкафами с метриками.

Дерзкий вытащил красненький червонец.