Сыщики с Нанкин-роуд

– Синие нарциссы – цветы весьма необычные, – произнес он, не отводя от букета глаз. – Здесь, в Китае, мы называем их по-другому. – И он произнес несколько слов на шанхайском диалекте, а потом с загадочной улыбкой взглянул Эмме в глаза. – Что значит: цветок – разрушитель сердец.

– В таком случае мне, наверное, скорее по вкусу английское его название, – отозвалась Эмма.

Шаожань тихонько засмеялся.

– Ладно, давай начнем: я снова осматриваю шкаф, а ты – ящики. Идет?

Эмма согласилась, и они взялись за дело. Ящики комода и прикроватных тумбочек Эвелин были заполнены доверху, однако ничего подозрительного там не нашлось. Была обнаружена изящная шкатулка для драгоценностей, инкрустированная перламутром, которую Эмма сразу же захлопнула, чтобы избежать искушения. Попалась великолепная музыкальная шкатулка и грошовый роман с красавцем-вампиром на обложке: высокий и бледный, он довольно рискованно сжимал в объятиях некую даму с глубоким декольте. Из всего, что она увидела, именно в ней был заключен наибольший соблазн ее прихватить. Ей страшно захотелось показать эту книжку Элис, сопроводив данный жест комментарием, что этот бледный вампир, с ее точки зрения, сильно смахивает на Хуберта, а потом – посмотреть на ее реакцию.

– Если это еще одна коробка с сигарами, тогда я сдаюсь, честное слово, – раздался у нее за спиной голос Шаожаня.

Эмма обернулась. Парень вынул из шкафа еще один сверток, но на этот раз завернутый в женскую шаль. Эмма разогнулась и подошла. Несмотря на слова, глаза Шаожаня, внимательно изучавшие сверток, светились неподдельным интересом. Неужели они нашли то, что искали?

– Ну давай, открывай же, – поторопила Эмма.

Он послушно развернул шаль. И тут их взглядам предстала круглая металлическая коробка синего цвета, сантиметров сорока в диаметре, похожая на набор для рукоделия с нитками и иголками или на упаковку от швейцарского печенья. Шаожань осторожно снял крышку, и они увидели ее содержимое.

Внутри – великое множество самых разных предметов. Слишком много, чтобы успеть изучить каждый до возвращения хозяев номера с праздника в Большом казино. Ценность многих – неподписанной открытки с силуэтом острова Мон-Сен-Мишель, флакона духов с запахом лаванды и вербены – существовала исключительно в памяти их владелицы. Другие же просто кричали о своей значимости.

Рисунок углем с датой пятилетней давности и подписью Эвелин: взглянув на нее, Эмма узнала девичью фамилию Эвелин. С портрета на зрителя смотрело прекрасное улыбающееся лицо Клода Ожье – лицо совсем юное, почти мальчишеское.

– Маргарет нам рассказывала, что Клод и Эвелин знакомы с детства, – просветила она Шаожаня. – Что они вместе росли в Париже, в доме семейства Ожье. Их матери вроде бы были близкими подругами.

Шаожань молча кивнул, по-прежнему не сводя глаз с рисунка. И Эмма спросила себя, думает ли он о том же, о чем подумала она сама: от этого портрета, от того, как были переданы черты лица Клода, исходило ощущение чего-то большего, чем дружеское отношение. От рисунка веяло чем-то очень личным, глубоко интимным. Рука Эммы вновь опустилась внутрь коробки и вынула оттуда письмо. Хорошая бумага голубого цвета, красивый почерк. К несчастью, письмо было на французском, однако Эмма смогла все же разобрать подпись: «К. О.» – Клод Ожье, и еще два слова: «Карловы Вары».

По спине побежали мурашки. Вот оно, они нашли, что искали! Она протянула письмо Шаожаню.

– Можешь разобрать, о чем тут речь? – с надеждой спросила она. Она не раз становилась свидетелем того, как он общается с гостями по-французски.

Он кивнул, впиваясь в листок глазами, и взял письмо из рук Эммы. Он быстро пробегал по строчкам, а потом вдруг покраснел, причем гуще, чем в тот миг, когда посмотрел на брошенное на стуле нижнее белье Эвелин Спенсер. Когда он закончил читать и посмотрел вновь на Эмму, глаза его сверкали, лицо светилось отблесками триумфальной победы.

– Полагаю, что Клод Ожье и Эвелин Спенсер далеко не просто давние друзья.

Она хохотнула.

– Так и знала! Но что на это указывает?

Шаожань снова опустил глаза в текст, словно нуждался в том, чтобы что-то перечитать.

– В общем, он пишет, что любит ее, но быть вместе они не могут. Хотя, судя по всему, это уже случилось по крайней мере однажды ночью. – Шаожань нервно прочистил горло. – Клод в подробностях описывает, что он в тот момент чувствовал…

Эмма почувствовала, что и ее щеки покрываются румянцем. Но ведь она никогда не стеснялась говорить на подобные темы с другими парнями – с Виггинсом или Фредди, например! Виггинс, надо сказать, вообще обожал отпускать шуточки на тему близости. Однако с Шаожанем все выходило как-то иначе и обретало новые смыслы.

– А при чем тут Карловы Вары? – задала Эмма вопрос, приложив все свои усилия к тому, чтобы вспомнить, зачем они, собственно, сюда пришли.