Сыщики с Нанкин-роуд

– Мода все время меняется, – объяснила Эвелин. – Скоро вообще все производство будет поставлено на поток, я в этом уверена. – И указала рукой на стол с мужскими джемперами. – Как раз то, что здесь их десять и, пожалуй, еще тридцать лежат в кладовке, и делает их такими дешевыми. Это новая модель бизнеса.

Она не стала говорить Элис, что почти все ее подруги ненавидели магазины, подобные этому, куда может прийти кто угодно и где нет ничего ни эксклюзивного, ни изготовленного по индивидуальным меркам на заказ. Для нее же, напротив, сама эта идея являлась раскрепощающей, давая возможность смешаться с другими людьми и выбирать из большого ассортимента вещей, не предназначенных исключительно для тебя, которые ты без зазрения совести можешь позволить себе отвергнуть. И ей было очень приятно, что Элис Дойл, хотя и по совсем другим причинам, но тоже, судя по всему, была просто очарована этим местом.

– Попадись мне в Лондоне на глаза подобный джемпер да по такой цене, я бы купила его не задумываясь – для себя или для сестренки. Я всегда запросто могла надеть на себя любой предмет мужского гардероба, если только вещь хорошего качества и защищает от холода. Мое любимое пальто носил когда-то мой отец, если начистоту.

Эвелин тоже запросто могла облачиться в мужскую одежду. Она начала это делать еще в юности, когда в ход шли вещи Клода: этот маскарад позволял ей выскользнуть вместе с ним посреди ночи из дома. Вдвоем они незаметно выбирались из особняка Ожье и отправлялись бродить без определенной цели по кварталу Маре или Латинскому кварталу. Эвелин вспоминала о тех временах как о самых счастливых в жизни: дни, полные надежд и мечтаний, с ночным небом Парижа над их головами и рукой Клода в ее руке.

Однако в последний раз, когда Эвелин надела на себя мужскую одежду при совсем иных обстоятельствах, все было совершенно не так. Случилось это в ту ночь, когда этот мошенник Монтгомери Поул позволил себе намекнуть, что владеет ее секретом. Охваченная паникой, она ушла с ужина до его завершения. И по сию минуту терзалась сомнениями, правильно ли она поступила, написав записку и подсунув ее под дверь его номера. Не вполне была она уверена и в том, прочел ли записку Монтгомери Поул. Вел он себя, по крайней мере, как ни в чем ни бывало. Даже на вчерашнем приеме в Большом казино он имел наглость подойти к ним с Джейкобом и пригласить ее на танец. Эвелин молча терпела танец с ним и игнорировала предостережение в глазах Клода, когда их взгляды встречались. «Будь осторожна, – читала она в его глазах. – Единственная его цель – тебя спровоцировать».

– Знаешь что? – начала Эвелин, стараясь, чтобы голос прозвучал веселее. Монтгомери Поулу не удастся испортить ей этот вечер в компании с новой подругой. – Я, пожалуй, возьму этот джемпер для мужа, раз уж он так тебе понравился. Хочешь такой же для младшей сестренки? Я заплачу.

Элис тихонько засмеялась и отмахнулась.

– Не стоит. К тому же я сомневаюсь, что Джейкоб Спенсер придет в восторг, обнаружив, что носит ровно то же, что и пятнадцатилетняя девчонка.

Эвелин тоже засмеялась.

– Поверь, Джейкоба очень мало волнуют подобные вещи. На самом деле ему эта идея пришлась бы, конечно, по вкусу.

Смешливое выражение лица Элис обрело более нежную улыбку.

– Он производит впечатление хорошего человека и, похоже, очень тебя любит.

– Он – самый лучший, – взволнованно ответила Эвелин. – Я с ним очень счастлива.

Сущая правда: она была счастлива с Джейкобом. В конце концов она полюбила его, хотя любовь эта оказалась совсем не похожа на ее любовь к Клоду. На то, что она по-прежнему к нему чувствовала. Новая ее любовь была более зрелой, более спокойной, с меньшим надрывом. Прошлой ночью они с Джейкобом вернулись из казино раньше, чем предполагалось. Эвелин просто не могла дольше выносить присутствия там Монтгомери Поула и предложила мужу вернуться в отель. Как ни странно, но вечер для них закончился просто великолепно!

В ту единственную ночь, которую они с Клодом провели вместе, оба были в таком отчаянии, чувствовали себя такими сломленными и такими влюбленными, что им едва ли удалось поговорить или посмеяться. Она и не помнила, смогла ли хоть раз улыбнуться с того мгновения, как Клод внезапно появился в дверях ее гостиничного номера в Карловых Варах и прошептал, целуя ее в губы: «Мне так жаль, что я опоздал, так жаль, что не сумел сделать этого до сих пор», и до той секунды, когда они со слезами на глазах распрощались. С Джейкобом все было иначе. Эвелин всегда считала вполне разумным обычай, в соответствии с которым знатные супружеские пары спят в отдельных комнатах, потому что не могла вообразить ни единой причины, по которой у кого бы то ни было могло возникнуть желание делить со своим супругом постель из ночи в ночь, если есть возможность позволить себе этого не делать. Тем не менее уже довольно продолжительное время Эвелин и Джейкоб почти каждую ночь спали вместе, зачастую болтая часами.