Сыск во время чумы

– В Кремль, в Чудову обитель…

– Мог владыка там оставить сундук?

– Нет, – сказал Устин. – Мы с Митенькой следом побежали, вместе со всем народом…

– Для чего?

– Мы хотели владыке в ноги броситься, чтобы на те деньги велел поставить всемирную свечу.

Архаров вздохнул.

– И потом до Донского монастыря добежали?

– Так все же туда пошли, мы со всеми.

– Потом где был?

– На дворе.

– Больше никуда не бегал?

Устин посмотрел на него с недоумением: а что, следовало еще куда-то бечь?

– И там, прямо во дворе, ты владыку выдал?

– Да.

– Ты вместе со всеми, и с Митькой своим, вбежал во двор и закричал: владыка в церкви на хорах спрятался, имайте его, тащите за бороду наружу? Устин, довольно врак. Откуда ты знал, что владыка в простой рясе на хоры забрался?

Ответа не было.

– Блестяще, сударь, – сказал Шварц. – А теперь позвольте мне, в силу моего опыта, сделать заключение.

– С удовольствием, – отвечал Архаров.

– Прошу заметить, я не вел розыска по делу об убийстве митрополита, а занимался лишь мародерами. И я делаю свое заключение исходя лишь из поведения обоих обвиняемых здесь, в этом погребе, и из их слов, произнесенных добровольно, без применения средств дознания.

– Давай свое заключение, Карл Иванович.

– Владыку Амвросия выдал толпе тот, кто знал его местоположение. Сей кучер. И сейчас, обвиняя молодого человека, преступник приписал ему все свои поступки. Потому, что иного ничего для его обвинения выдумать не мог. Такое часто случается.

Архаров вздохнул.

– Повадки преступников ты лучше знаешь. Но какого рожна этот дурень все еще упорствует?

Шварц коснулся рукой Устинова плеча, от чего дьячок содрогнулся.

– Сказано – не лжесвидетельствуй, – напомнил он. – На себя на самого лжесвидетельствовать – тоже тяжкий грех. Насколько я понимаю, ты искренне изложил часть правды. А желательно услышать всю правду. Всю!

Архаров уже знал силу репутации Шварца. Теперь он в ней убедился.

Устин покосился на Ивана и вдруг, шагнув к нему, рухнул перед ним на колени.

– Прости, Христа ради! – взмолился он.

Шварц удержал Архарова, желавшего обругать Устина, да покрепче, положив ему руку на обшлаг мундира.

– С праведниками хлопот поболее, чем с закоренелыми злодеями, – тихо сказал он. – Со временем убедитесь в сем сами.

Устин, не вставая с колен, заговорил, глядя вниз, как если бы в молитвослов, по которому вычитывал ежедневное правило:

– Мы с Митенькой сперва вместе держались, потом нас толпа разлучила. Нас же несло, как щепочки весной ручьем… Гляжу – Иван, его тоже толпа тащит, я стал к нему пробиваться, думаю – он меня знает, вместе хоть к сторонке выкарабкаемся, Митеньку поищем… Тут стало попросторнее. И Иван как закричит: он в храм побежал, в храме спрятался, там его ищите! Я сперва думал – блазнится! Не мог Иван владыку выдать! А потом вдруг понял – да это же он иродов по ложному следу пустить хочет, для того и в толпу замешался! Они в церкви будут искать, а владыка тем временем скроется! И так я возрадовался его хитрости! Вознесся душой и тоже кричать стал: точно, во храме он, там его ищите!.. И такая благодарность к Ивану во мне родилась – порой в пасхальную заутреню душа так не воспаряет!.. Он кричит: на хорах ищите, на хорах! И я кричу: на хорах владыка! И все туда хлынули…

Устин заплакал.

– Вот так я его и выдал… – сквозь слезы и всхлипы кое-как проговорил он.

Архаров отродясь не был жалостлив. Но тут его прошибло. Без единого слова он вышел из подвала на двор и там уставился на ночное небо.

Он вспомнил себя маленького, вспомнил то, что задвинул в самые дальние закоулки памяти, чтобы вовеки оттуда не вытаскивать, вспомнил весь стыд и боль избитой до кровавых соплей доверчивости… На единый миг – но вспомнил.

Возвращаться в ледник он не хотел. Ему казалось, что теперь, когда убийца найден, довольно того, что при нем – Шварц, а гвардеец Архаров, выполнивший несуразное приказание графа Орлова, может доложить о нем и заняться своими прямыми обязанностями.

Но в такое время суток докладывать графу – значит навлекать на свою голову громы и молнии. Пусть выспится, а на фрыштик будет ему приятное известие.

Из ледника вышел Шварц.

– Ничего, ваша милость, – спокойно сказал он. – На сей раз правду удалось добыть без вспомогательных средств, и сие отрадно. Знаете ли, как далее складывались события?

– Этот мерзавец Иван увидел в монастырском дворе Устина с Митькой и понял, что они знают про его предательство, – сказал Архаров. – И они поняли, что он теперь обязан их уничтожить. Потому они и сидели запершись в Устиновом домишке. Больше-то в чумном городе им податься некуда… А потом, когда Устин ушел за провиантом, он забрался туда и заколол Митьку. Так у меня в голове все складывается. Вот только сундук…

– Что сундук?