Сыскные подвиги Тома Сойера. Том Сойер за границей (сборник)

Что касается нашего платья, то его уже и след простыл. Все до последнего лоскутка было в желудках зверей, но я не думаю, чтобы им это пошло впрок, потому что там было много медных пуговиц, а в карманах ножи, табак, и гвозди, и мел, и игральные шарики, и крючки для удочек, и чего только там не было. Но об этом я не беспокоился. Досадно мне было, что у нас оставалось только профессорское платье – довольно большой запас, но мы не могли показаться в нем в обществе, если бы оно встретилось нам, потому что штаны были длиною с туннель, а сюртуки и все прочее им под стать. Впрочем, в лодке имелось все, что требуется для портного, а Джим был на все руки мастер и обещался сшить нам по паре или по две на наш рост.

Глава IX

Заботы о продовольствии. – Как мы ловили рыбу в озере. – Рассуждения Тома о Сахаре. – Как Сахара явилась на свет.

Мы все-таки решили спуститься здесь же на минуту, но по особому поводу. Профессорский запас провианта состоял, главным образом, из жестянок с консервами, приготовленными по какому-то новому, только что изобретенному способу; остальное было в свежем виде. Но когда везешь бифштекс из Миссури в Великую Сахару, надо быть осторожным и держаться вверху, в холодной погоде. Наши запасы оставались в хорошем виде до встречи с мертвыми, когда мы так долго возились внизу. От этого испортилась вода, а бифштекс дошел до такой степени, что стал как раз по вкусу англичанину, по словам Тома, но для американца был слишком душист; поэтому мы решили спуститься на львиный «рынок» и посмотреть, не добудем ли тут чего-нибудь.

Мы втащили к себе лестницу и спустились как раз настолько, чтобы звери не могли нас достать, затем выкинули веревку с ходячим узлом на конце и выловили таким способом мертвого льва, маленького и нежного, а потом и тигренка. Нам пришлось отгонять зверинец выстрелами из револьвера, а то бы они приняли участие в нашем занятии и помогли нам.

Мы вырезали запас мяса от обоих зверей и сняли шкуры, а остальное выбросили за борт. Затем мы наживили несколько профессорских удочек свежим мясом и отправились удить. Мы остановились над озером на подходящей высоте и наловили великолепнейшей рыбы. Ужин вышел чудо какой: львиный бифштекс, тигровый бифштекс, жареная рыба и горячая каша. По-моему, больше и желать нечего.

На закуску были у нас фрукты. Мы достали их с верхушки высоченного дерева. Это было очень тонкое дерево, без единого сучка от комля до верхушки, а тут оно расходилось как пучок перьев. Это, конечно, была пальма; всякий с первого взгляда узнает пальму по картинкам. Мы рассчитывали найти на нем кокосовые орехи, но их не оказалось. Были только большие рыхлые гроздья, вроде виноградных, только гораздо крупнее, и Том решил, что это финики, так как они подходили к описанию в «Тысяче и одной ночи» и других книжках. Но, конечно, это могли быть и какие-нибудь другие, ядовитые, плоды; и потому мы решили подождать и посмотреть, будут ли птицы их есть. Птицы ели; тогда и мы попробовали, и оказалось, что они чудо какие вкусные.

Тем временем начали слетаться какие-то чудовищные громадные птицы и садиться на падаль. Это были пренахальные создания: они клевали льва на одном конце, пока другой лев грыз его на другом. Если лев отгонял птицу, это ничуть не помогало, она возвращалась в ту же минуту, когда он принимался грызть.

Эти огромные птицы слетались со всех сторон – мы могли заметить их в подзорную трубку, когда они находились еще так далеко, что простым глазом их нельзя было видеть. Падаль была еще слишком свежа, чтобы иметь запах, по крайней мере, такой, который мог дойти до птиц, находившихся за пять миль; и Том сказал, что птицы находят падаль не по запаху, а видят ее. Вот так глаза! Том сказал, что на расстоянии пяти миль груда дохлых львов будет казаться не больше человеческого ногтя, и не мог понять, как ухитряются птицы заметить такую маленькую вещь в такой дали.

Странно и ненатурально было видеть, что лев поедает льва, и мы думали, что это, быть может, разные породы. Но Том сказал, что порода тут ни при чем. Он сказал, что свинья охотно ест своих детей, также паучиха, и что и лев такой же безнравственный, хотя, быть может, и не в такой степени. Он полагал, что лев не станет есть родного отца, если будет знать, что это его отец, но зятя съест в случае сильного голода, а тещу во всяком случае съест. Но предположения ничего не доказывают. Вы можете придумывать их, пока коровы вернутся домой, и все-таки не доберетесь ни до какого решения. Поэтому мы махнули на них рукой и перестали ломать головы.