Сжигая запреты (СИ)

– Девственность, значит? – уточняю вразрез ей чрезвычайно спокойно. То, что разливается внутри, стоит лишь допустить в мысли этот нереальный бред, мне категорически не нравится – оголтелая радость, отрезвляющая тоска, звериная ревность. Давлюсь всем спектром. Это ведь невозможно! – Девственность… – сам себе поддаю еще куда более убито. Чтобы, наконец, одичало заорать: – Что ты тащишь, Марин?! Вконец крышей поехала?!

Не пережить мне, если она не заткнется. А она, естественно, не затыкается. Когда сжимаю, не сдерживая сил, в ответку агрессивно толкается. Лбы мы с ней сегодня точно сотрем. Но, мать вашу, это не то, о чем ревет моя душа.

– Это я-то?! Я поехала крышей, Дань?! Ты самая тупая ебливая сволочь, которую этот мир производил!

– А ты, блядь, самая лживая!

– Ну и пошел ты! Пошел ты… Ты… Я вообще тебя ненавижу! Так ненавижу, сил нет терпеть!

Потрясение стопорит все системы жизнедеятельности в моем организме, когда я понимаю, что Маринка захлебывается рыданиями.

– Почему ты плачешь? – выдыхаю, ощущая, как грудь вспарывают жгучие молнии боли.

– Потому что ты дурак! – горланит, не меняя интонаций. Но сразу же за этим разражается серией хриплых всхлипываний, рыков и икоты. А мгновение спустя значительно тише признает: – Потому что мне обидно.

Я искренне стараюсь, но сложить уравнение и вычленить истину не удается.

До тех самых пор, пока Чарушина не взрывается.

– А знаешь, мне плевать! Можешь не верить, но сегодня мы закрыли последние два пункта моего списка. Шесть: Признание в любви от Дани Шатохина! И да, ты проиграл спор насчет того, что до первого сентября сам в этом признаешься. Семь: Лишиться с Даней Шатохиным девственности! Ты единственный мудак, с которым у меня когда-либо был секс. Все!

То ли Маринка все это слишком быстро орет, то ли у меня закорачивает мозг, но я никак не могу объять всю информацию.

– Единственный? – хватаясь за последнее заявление, в который раз инстинктивно соскальзываю ладонью ей на живот.

Именно с этим заявлением никак не бьется факт ее беременности.

ТОЛЬКО ЕСЛИ ЭТОТ РЕБЕНОК НЕ…

«Мне сорвало чердак, прости… Выпей это, чтобы не было проблем…», – одна из моих ипостасей выталкивает в область сознания ту проклятую запись, которую я, как оказывается, все это время прятал.

Жар – огненной волной по телу. Дыхание – резким толчком на вынос.

«У тебя разве сейчас не должен быть менстряк? После таблеток, Марин…», – идет в атаку моя внутренняя тень.

Вдох-выдох. Яростный выплеск адреналина в кровь.

Гнев. Страх. Жажда расправы.

«Да… Да… Все было. На следующий день! А уже закончилось… Уже закончилось, Дань…»

Жар. Натяжение. Хлопок. Бешеный выброс тестостерона.

Запредельное ощущение силы. Неконтролируемое чувство победы.

«24 июня… С таблетками, конечно, трешак ушел за пределы допустимого. Но, ладно, я и с этим справилась», – строчки из Маринкиного дневника так четко перед глазами встают, будто реально снова их вижу.

Справилась? Справилась?! Как именно?

Тягучий водоворот внизу живота. Прорыв. Стремительное затопление всего организма. И я – камнем на самое дно.

«Первый день последней менструации? Продолжительность цикла?», – присоединяется к нашему безумному междусобойчику звездный женский врач.

Стоп. Пытаюсь тормознуть сознание. Но мой локальный диск сегодня отличительно жесткий. Продолжает вертеться и считывать убивающую меня информацию.

«Пятнадцатое июня… Двадцать три дня…», – точит Маринкиным колдовским голоском.

Остановка сердца, а за ним и полный ступор мозговой активности. Секунда, две, три… И мои мозги наматывает на рубящие лопасти этого проклятого мира.

«Сейчас у вас десять недель…», – и снова подачу принимает самый пиздатый доктор.

Эндорфины – фейерверками вверх. Сердце – вдребезги и каждой долбаной частицей на взлет.

«Я тебе первому сказала… Дань… Я тебе первому сказала! Понимаешь?!»

И после этого адский гниющий узел, с которым я так долго существовал, наконец-то разваливается. Все, что я чувствовал от момента, когда только начал выполнять Маринкин список желаний, и по сегодняшний день, одним мощным потоком затапливает и взрывает все мои реакторы, провоцируя пожарище, способное уничтожить весь этот ебаный мир.

…МОЙ.

– Марина…

– Да, Дань… В марте у нас родится ребенок.

Ни одно заумное учение, ни одна психологическая терка, ни одна чертова книжка не опишет, как сильно я ее люблю.

Но это…

– Я тебя убью.

23

Я единственный.

– Я тебя убью, – обрушиваю, как приговор.

И мир вместе с этими словами гаснет. Затягивая пространство беспроглядной темнотой, напоминает, что останется в нем без Маринки Чарушиной.

Ничего.