Т-34 и другие рассказы о войне

Звали его Петр Николаевич Краснов. В прошлом генерал Императорской Армии и Атаман Всевеликого Войска Донского, сейчас он тихо и скромно жил в эмиграции, щедро тратя и даря всем желающим то самое свое единственное богатство, которое увез из России – свои мысли и свою жизнь. Тяга к литературе проявилась у него еще в юношестве – кто мог знать, что для профессионального военного, генерала с блестящей карьерой и как нельзя лучше подходящими корнями однажды она станет единственным источником к существованию?! Вот уж ирония судьбы, а однако, ничего не поделаешь. Да и чего горевать – горюют пусть те, чьи воспоминания дурны и некрасивы, а красоте случившегося с ним можно только позавидовать.

Отогнав от себя таким образом дурные мысли о старости, он лихо – как в прежние времена – закрутил усы и направился уже обратно за письменный стол, как вдруг в дверь постучали. Почтальон принес телеграмму. В ней кто– то из старых эмигрантов первой волны сообщал Петру Николаевичу, что Гитлер начал войну с СССР.

В невероятном нервном возбуждении и воодушевлении атаман вернулся за стол и смял набросок статьи, над которой корпел с самого утра. На чистом листе стал он быстро писать новый текст, который счел более важным и актуальным в свете сложившейся ситуации. Вот – одна за другой стали появляться слова для новой статьи… Теперь – он это чувствует – жизнь его сильно изменится. Она никогда больше не будет прежней. Он рад этому – слишком долго он затухал в маленькой парижской квартирке. Он заслужил эту перемену и потому такими жесткими и яростными словами пишет о ней:

«Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Гитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и Император Александр I в 1813 г.»³

1943 год, Берлин

Война разворачивалась на восточном направлении стремительно. Западные наблюдатели готовились к падению крупнейшего бастиона на территории Европы на протяжении уже многих веков. То, что не удавалось Наполеону, Бисмарку и кайзеру Вильгельму, не сегодня – завтра могло получиться у Гитлера. Первые недели войны отступление советских войск было перманентным. Сказывалось все – неготовность страны к войне, вызванная заключением предательских соглашений о разделе Европы между Гитлером и Сталиным; кадровые чистки и репрессии в высшем командном составе РККА накануне начала боевых действий; общая расхлябанность и недисциплинированность, вызывающие шок у педантичных немцев; и главное – позиция командования. Сталин заперся на ближней даче в Кунцево и никого не принимал – к войне он явно был не готов, а показать свою слабость боялся. В такой обстановке Ставка и отдельные военачальники не могли скоординировать свои действия. За время, отведенное им на принятие решений, регулярные части оставляли город за городом, а неприятель продвигался вглубь страны все дальше.

Гитлер планировал отвести на прохождение до Москвы несколько недель, но погорячился. Однако же, уже к зиме 1941 года немецкие войска стояли под Москвой. Небольшое сражение у Волоколамского шоссе заставило немцев задуматься – если 28 героев– защитников подступов к столице ведут себя так отчаянно, то что же будет, подойди они ближе? Дополнительным актом деморализации войск фюрера стало проведение 7 ноября 1941 года парада на Красной площади, прямо с которого армия отправлялась к линии фронта, пролегавшей уже совсем недалеко под Москвой. И эта, уже сталинская, хитрость возымела определенное действие – враг был обескуражен, что позволило отбить столицу от его массированной атаки.

Потом был Курск, существенно изменивший ход войны, и, конечно же, Сталинград. Говорить о проигрыше или о радикальном отступлении по всем фронтам, конечно, было рано. Но уже тогда фюрер задумался о привлечении дополнительных сил, которых вермахту, явно изнуренному тяжелыми зимними сражениями, явно не хватало. Забирать войска с оккупированных территорий в Европе и направлять их на фронт значило бы в глазах европейцев сигнал о бедствии. Могли начаться выступления сил Сопротивления – в этом Гитлер убедился после убийства в 1942 году бывшего руководителя СД, а ныне протектора Чехословакии (Богемии и Моравии) Гейдриха. В 1943 году последовало покушение на гауляйтера Украины Коха. Все это говорило о том, что, убери он сейчас хотя бы часть войск с территорий протекторатов и гау, завтра заполыхает вся Европа, и тогда придется либо пересматривать итоги трехлетней войны, либо вообще сдавать позиции. Жизненно необходима была свежая кровь…

– Лучше всего, – сказал в эти дни фюрер своему литературном секретарю Генри Пиккеру, – разложить Россию и ее сопротивление изнутри. Отыскать в ней внутреннего врага и вступить с ним в коалицию.