Т-34. Выход с боем

– Креста на вас нет! – стеганули Епифанова по ушам слова первого прапорщика, от которых его будто обожгло изнутри. Сквозь косоворотку нащупал пальцами под сукном свой медный нательный крест.

– Дай сюда! – потянулись руки с земли к хоботу пулемета.

Через несколько секунд должны были раздаться выстрелы. И они раздались. Только не винтовочный залп у водокачки, а длинная пулеметная очередь из вагона. Епифанов выпустил ее поверх голов. Перед этим приложив сверху сапогом по лицу тянувшего руки к пулемету красногвардейца.

– Сука! – заверещали снизу.

Поднялась невообразимая суматоха. Люди сыпанули от путей во все стороны, как горох из порванного мешка. Красногвардейцы отхлынули от эшелона. Расстрельная команда сломя голову убежала за водокачку. Второй очереди не понадобилось.

Подпоручик в распахнутой шинели спокойно подошел к дверному проему вагона. Епифанов подал ему руку. Пулеметчики втянули в вагон обоих прапорщиков. Поезд медленно отходил от станции. Под выдвинутым в проем пулеметом Епифанова медленно проплывало назад здание вокзала. В их сторону не раздалось ни единого выстрела. Красногвардейский заслон исчез в полном составе, словно его и в природе никогда не существовало.

– Зря вы все это затеяли, – проворчали из угла вагона. – Теперь вот как дальше ехать…

На следующем разъезде по решению солдатского комитета, принятому большинством голосов, Епифанов и все три офицера были высажены из эшелона. На их счастье, разъезд никем в тот момент не был занят. Тогда Епифановым был сделан его белый выбор. И выбор этот был добровольным. Один из прапорщиков ушел от них прямо там, на разъезде. Второй отбился и пропал по пути. А с подпоручиком они в конечном итоге оказались в Добровольческой армии генерала Деникина. Вместе они сформировали и обучили новую отличную пулеметную команду. Епифанов получил унтер-офицерские лычки. Печатая шаг по пыльным проселочным дорогам с пулеметными станками за спинами и стволами на плечах, они дружно тянули бессмертную «Дуню». Куплеты из нее, приличные и не очень, распевали на свой лад в Гражданскую войну и белые, и красные.

– «Офицер за пулеметом пострашнее целой роты!» – особо старательно и намеренно громче выводили чины команды. Все знали, что этот куплет посвящался их начальнику.

Подпоручик, строгий и требовательный в любое время, позволял себе чуть улыбнуться, шагая сбоку от колонны. Он погиб в бою, отражая атаку красных, наседавших на их теснимую с трех сторон роту. Раненный, остался один за пулеметом. Приказал остальным отступать, пресек все возражения и добился беспрекословного выполнения своего распоряжения. У многих отходивших солдат тогда на глазах сверкнули слезы. А Епифанов за те два последующих года прошел по степям южных губерний до самой новороссийской эвакуации…

Багряная полоска заката почти полностью утонула в далеких просветах между деревьями. Епифанов посмотрел на часы – пора было будить капитана.

Терцев заступил дежурить за пулеметом на броне, когда уже смеркалось. Было слышно, как возится и скрипит сиденьями внизу Епифанов, устраиваясь на ночлег. Затем все быстро затихло. Капитан осторожно спустился на землю, обошел вокруг танка. Снова забрался наверх, прислонился спиной к башне. Подумал о Ветлугине – будем надеяться, что с ним все хорошо. Сам не зная отчего, достал из нагрудного кармана гимнастерки крестик. Подержал его на раскрытой ладони и зажал в кулаке.

История с крестами происходила из 1943 года. Тогда к ним в батальон пришел с очередным пополнением молодой, только из училища, младший лейтенант Коля Горчаков. Скромный парень с застенчивыми манерами, казалось, не особо подходил для должности командира танка. Стоял август, шли тяжелые бои на харьковском направлении. Советская 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова столкнулась с элитными панцер-гренадерскими дивизиями СС «Дас Райх» и «Тотенкопф». Впрочем, тоже весьма потрепанными после Курской битвы. Это, однако, не помешало им под Богодуховым нанести ряд чувствительных контрударов войскам Степного фронта. У Терцева до сих пор стояло в памяти огромное, выше человеческого роста, поле подсолнухов. Подминая их гусеницами, танки двигались вперед. А на краю этого поля их встретила вражеская засада – «пантеры», «тигры», «фердинанды» и расставленные между ними 88-миллиметровые зенитные орудия. Черный от копоти, в прожженном комбинезоне, Терцев тогда чудом пешком выбрался с этого поля обратно. Где-то за спиной в общем хаосе чадных костров осталась догорать и его «тридцатьчетверка».