Та, что гуляет сама по себе

Увидав перед собой ленту дороги, вьющуюся за горизонт средь туманных лугов с редкими перелесками и пятнами мелких озёр, алевших в рассветных лучах, тёплых чувств кобылка явно не преисполнилась. Свой решительный протест она выразила торможением — до того резким, что Таша едва не вылетела из седла.

Не без труда восстановив равновесие, девушка склонилась вперёд:

— Ничего не поделаешь, Звёздочка. Надо. Во весь дух.

Лошадка скептически стригнула воздух ушами.

— Звёздочка, ну пожалуйста… Ты же у меня самая хорошая, самая быстрая, самая умная девочка…

Звёздочка, полуобернувшись, покосилась на неё. Посмотрела вперёд. Шумно вздохнула.

Звёздочка была тем большей заразой, что прекрасно всё понимала (Таша на полном серьёзе утверждала, что интеллект её лошадки превышает среднестатистический человеческий). И чтобы уговорить её что-то сделать, не нужны были никакие мыслеобразы: требовалось лишь хорошенько её поуламывать.

Напоследок встав на дыбы, — не чтоб покрасоваться, а чисто из вредности, — Звёздочка иноходью помчалась по Тракту в сторону Равнинной.

"Так вот, — Таша попыталась удобнее устроиться в седле. — Выследить убийц почти нереально, но…"

Можно долго рассуждать о пессимистах и оптимистах. Можно упомянуть и о том, что стакан наполовину полон или наполовину пуст, и о том, что один видит свет в конце туннеля, а другой не видит — но принципиальное отличие пессимиста от оптимиста в следующем.

Пессимист видит проблему в любой задаче.

Оптимист видит задачу в любой проблеме.

Полуденное солнце застало Звёздочку порядком взмыленной, а Ташу — усталой, сонной и разве что не падавшей с седла. Море разнотравных лугов по обе стороны от Тракта застыло в безветренной неподвижности. По пыльной дороге расплывалось тягучее жаркое марево, скапливаясь в выбоинах, смеясь над путниками миражами отражённого неба.

Таше часто приходилось на своём пути обгонять длинные воловьи караваны — по два вола на две сцепленные друг с другом повозки, на которых высятся под брезентом груды товара, меланхолично посвистывают возницы, ковыряют ножами в зубах нанятые стражники да дрыхнут прихваченные в трактирах путники. Путешествовать караванами было долго, но затраченное время с лихвой компенсировалось дешевизной, надёжностью и относительным удобством.

А порой ей приходилось сворачивать к обочине, пропуская покачивающуюся навстречу громоздкую карету. По внешним атрибутам легко можно было определить, кто внутри. Пара лошадок и простенький экипаж указывали на купчиху, собравшуюся в гости к какой-нибудь троюродной сестре двоюродной тётки. Четвёрки коней, плюмажи и безвкусно дорогое убранство возвещали о графах, придворных лицах или не самых низко поставленных чиновниках. Если же на обильно позолоченной дверце к тому же красовался герб, на крыше восседали грозные стражники, а позади тряслась карета-другая попроще с челядью — значит, катит никто иной, как герцог. Ну, а если всё скромное убранство однотонно-чёрной кареты заключалось в гербе, зато за ней следовали ещё три экипажа, да на крыше каждого виднелась пара людей в чёрных одеждах, чрезвычайно мирных на вид — значит, за тёмными окнами из дымчатого стекла восседал сам князь. Впрочем, последних повстречать было бы большой удачей — в конце концов, князей всего шестеро, да и за управлением Провинциями не больно-то найдётся время для разъездов… Или большой неудачей — смотря, кто встречает.

Тракт был пусть не самым коротким, но самым безопасным путём. Пролегал в стороне от больших городов, — во избежание пошлин за проезд и товар, — но безлюдными окружающие местности назвать можно было вряд ли: с обеих сторон к Тракту лепились многочисленные деревеньки. Не у самой дороги, а в версте или в двух, но всё-таки.

Хотя пара стражников и в людном городе среди бела дня вряд ли помешает…

Таша, зевая, покосилась на свои руки. Она физически чувствовала грязь — ладони были не только липкими, но и… тяжёлыми. Горячими. Неуклюжими.

О том, что после ночных событий она должна быть чумазой с ног до головы, Таше вспомнилось не так давно.

Не хотелось бы загнать Звёздочку в первый же день, стоит дать лошадке передохнуть — ну, и заодно себя привести в порядок: окружающих пугать своей окровавленностью как-то не очень…

Тракт как раз пересекала очередная речушка с переброшенным через неё дутым каменным мостом. Названия Таша не припомнила бы — такие мелкие юркие речки с крутыми травянистыми берегами испещрили всю их Озёрную Провинцию сплошной водяной сетью, соединяя друг с другом многочисленные озёра и озерца. При дороге купаться не особо хотелось, но вот в стороне от Тракта, среди изумрудных пятен тенистых рощ, сверкало на солнце серебряной монеткой небольшое озерцо. Скорее всего, старица этой самой речушки.

Насколько могла прикинуть Таша — до желанной водяной прохлады было минут пятнадцать езды.

— Тпру!

Звёздочка охотно остановилась.

— Как ты относишься к купанию? Вооон там?

Вместо ответа Звёздочка радостно вскинула морду и свернула с дороги.