Та, которой не стало. Волчицы. Куклы

Равинель поднялся, прошел в столовую. Сумочка Мирей по-прежнему лежала тут. В коридоре то же самое: и пальто, и шляпка висели на вешалке. Он поднялся на второй этаж. Дом был пуст, абсолютно пуст и безмолвен. Только сейчас Равинель заметил, что держит пустую бутылку за горлышко, как дубинку. Страх пронизывал все его тело. Он тихонько поставил бутылку на пол, как будто отныне ему нельзя было производить ни малейшего шума. Он открыл свой секретер, стараясь не скрипнуть дверцей. Револьвер лежал на месте, завернутый в промасленную тряпку. Он вытер его, передернул затвор, досылая патрон в патронник. Послышался щелчок, и Равинель резко обернулся. Это сильнее его! Что он делает? Зачем ему этот револьвер? Разве призрака можно убить из револьвера? Он вздохнул, сунул револьвер в карман брюк. Может, это и смешно, но он почувствовал себя более уверенным. Он сел на кровать, уперся руками в колени. Что делать? Тела Мирей в ручье нет — это факт. Очевидность этого факта не оставляет места для сомнений. Тела нет ни в ручье, ни в сарае, ни в доме. Черт возьми! Он же забыл про гараж!

Равинель кубарем скатился по лестнице, пересек аллею и открыл гараж. Пусто! Это становится даже смешно. В гараже он увидел три или четыре канистры с маслом да замасленные тряпки. На ум Равинелю пришла еще одна мысль. Он медленным шагом прошел по аллее. На ней были четко видны следы Гутра и его собственные. Больше никаких. Равинель уже и сам не знал, что ищет, о чем думает. Он поддавался внезапным порывам, потому что нужно было действовать, что-то решать. В отчаянии он огляделся. Как слева, так и справа находились незастроенные участки. С улицы самые ближайшие его соседи могли видеть только фасад «Веселого уголка». Равинель вернулся на кухню. Может, начать расспрашивать всех подряд? Сказать: «Я убил свою жену… Вы случайно не видели, куда делся ее труп?» Идиотизм! Люсьена?.. Но в данный момент Люсьена едет в поезде. Бесполезно звонить ей раньше полудня. Вернуться в Нант?.. Под каким предлогом? А если тело все-таки найдут где-нибудь в течение дня? Как тогда он объяснит свой отъезд, свое бегство?

Какой-то заколдованный круг! Нельзя уйти. Невозможно ничего узнать. Равинель посмотрел на будильник. Десять часов. Следовало бы зайти в контору фирмы «Бланш и Лэюеде» на бульваре Мажанта. Равинель тщательно запер дом, сел в машину и поехал в направлении Парижа. Погода стояла мягкая и приятная. Начало ноября, а напоминает скорее раннюю весну. Навстречу Равинелю ехал кабриолет «Пежо-203» с опущенным верхом. Его пассажиры весело смеялись, ветер трепал им волосы. Равинель вдруг ощутил себя слабым, старым и виноватым. Он злился на Мирей, считая, что она его подло предала. Ей с первого раза удалось то, что он безуспешно пытался сделать уже давно: она пересекла таинственную границу и находится теперь по ту сторону, невидимая, неуловимая, как призрак, как клочья тумана над дорогой. Можно быть одновременно и живым, и мертвым. Он сам это неоднократно ощущал. Но где же все-таки тело?

Мысли путались у него в голове. Очень хотелось спать. У него было впечатление, что кто-то другой сидит за рулем и безошибочно управляет машиной, ведя ее по знакомым улицам и перекресткам. Словно сама по себе, машина остановилась перед магазином.

С бульвара Мажанта он направился в центр, в район Лувра, куда практически никогда не заезжал. Но сегодня он уже не владел собой. По дороге он что-то подсчитывал, путаясь в цифрах… Так, поезд прибывает в одиннадцать двадцать… или в одиннадцать сорок… Весь путь занимает пять часов… Тогда, значит, в одиннадцать десять… Больница находится в пяти минутах ходьбы от вокзала. Люсьена должна уже быть на месте. Он остановился перед маленьким кафе.

— Месье желает позавтракать?

— Да, если хотите.

— Простите, не понял…

Официант с удивлением смотрел на небритого клиента, который постоянно тер глаза. Да, видно, славно покутил накануне!

— Где у вас телефон?

— В глубине зала направо.

— Междугородную связь получить можно?

— Возьмите жетон в кассе.

Позади Равинеля дверь кухни беспрестанно хлопала. «Три закуски! И один антрекот!» В трубке стоял неумолчный треск. Он с трудом узнал голос Люсьены, который доносился откуда-то издалека, так что ему приходилось кричать. Никакой возможности спокойно поговорить в таком шуме.

— Алло! Алло, это Люсьена?.. Да, это я, Фернан… Она исчезла… Да нет, никто за ней не приходил… Она исчезла… Утром ее там не оказалось.

Кто-то за его спиной тоже хочет позвонить, а пока причесывается перед зеркалом.

— Люсьена! Алло, ты меня слышишь?.. Тебе нужно приехать… Что? Роды? Да плевать мне на эти роды!.. Нет, я не болен… и не пьян… Я знаю, что говорю. Нет! Никаких следов… Что?.. Не считаешь же ты, что я все это придумал, чтобы заставить тебя вернуться… Что?.. Конечно, я предпочел бы такое решение… Но если у тебя нет никакой возможности выехать сегодня вечером… Тогда завтра, в двенадцать сорок… Что? Вернуться и еще раз все осмотреть? Да что там осматривать?.. Я сам ничего не понимаю… Да, хорошо! До завтра.