Та, которой не стало. Волчицы. Куклы

Равинель сел в первый вагон и краем глаза отметил, что мужчина в потрепанном пальто тоже сел в поезд, но за две двери до него. Рядом с Равинелем сидел полицейский, который внимательно читал газету «Экип». Его так и подмывало дернуть полицейского за рукав и сказать: «Меня преследуют. Мне грозит опасность». Но ведь тот просто посмеется над ним. А если его заявление вдруг примут всерьез и потребуют объяснений? Нет. Тут ничего не поделаешь. Абсолютно ничего.

Мимо мелькали станции с огромными рекламными щитами. На поворотах Равинеля прижимало к полицейскому, который рассматривал фотографию прыгуна с шестом. Как избавиться от преследователя? Для этого нужны усилия, хитрость, ловкость, то есть то, чем он отнюдь не обладает. Да и стоит ли его жизнь того, чтобы защищать ее с таким упорством?

Равинель вышел на Северном вокзале. Ему даже не нужно было оборачиваться: его преследователь шел за ним. Как только толпа редела, рассыпалась по переходам, он вновь слышал знакомый скрип ботинок. «Они хотят свести меня с ума», — подумал Равинель. Он прошел к кассам, купил билет. Незнакомец стоял за ним и тоже взял билет до Ангьена. Часы показывали пять минут одиннадцатого. Равинель принялся искать вагон, где было бы поменьше народу. Незнакомцу придется все-таки показаться и выложить свои карты. Равинель наконец уселся и положил свою газету на скамейку напротив, как если бы хотел показать, что место занято. Преследовавший его мужчина не замедлил появиться. Он показал на крайнее место.

— Можно?

— Я вас ждал, — ответил Равинель.

Отодвинув газету, человек тяжело уселся.

— Дезире Мерлен, — представился он. — Инспектор уголовной полиции в отставке.

— В отставке?

Равинель не смог удержаться от этого вопроса. Он уже совершенно ничего не понимал.

— Да, — ответил Мерлен. — Прошу прощения за то, что я вас преследовал…

У него были бледно-голубые глаза, странно контрастировавшие с одутловатым лицом. Внешность доброго дяденьки. Жилет с цепочкой от часов. Он посмотрел вокруг и, опершись локтями на толстые ляжки, наклонился к Равинелю.

— Я совершенно случайно слышал ваш разговор в морге и подумал, что могу вам помочь. У меня много свободного времени и двадцатипятилетний опыт работы. Я расследовал десятки случаев, подобных вашему. Жена внезапно исчезает, муж считает, что она мертва, и вдруг, в один прекрасный день… Поверьте мне, сударь, лучше немного подождать, прежде чем официально обращаться в полицию.

Поезд тронулся и покатил. В окнах виднелся какой-то бесформенный пейзаж, в котором перемещались странные белые пятна.

Мерлен коснулся колена Равинеля и продолжил доверительным голосом:

— В розыске мне нет равных. И потом, я могу это делать скрытно, без шума… Я, конечно, не прибегаю к незаконным методам, но ведь и у вас нет никаких оснований полагать, что…

Равинель подумал о скрипящих ботинках и слегка расслабился. У этого Мерлена доброе лицо. Скорее всего, он ищет возможность немного подзаработать, чем и объясняется его присутствие в Институте судебно-медицинской экспертизы. Пенсия инспектора, должно быть, невелика. Ну что ж, этот Мерлен весьма кстати. Кто знает, может, ему удастся найти…

— Думаю, что вы действительно могли бы оказаться мне полезным, — сказал Равинель. — Я коммивояжер и обычно всю неделю нахожусь в разъездах, но каждую субботу возвращаюсь домой. Так вот, позавчера, вернувшись, я не застал своей жены дома. Я подождал двое суток, но сегодня утром…

— Позвольте сначала мне задать вам несколько вопросов, тихо проговорил Мерлен, вновь оглядевшись вокруг. — Сколько времени вы женаты?

— Пять лет. Моя жена отнюдь не легкомысленная особа, и я не думаю, что…

Мерлен остановил его, подняв пухлую руку.

— Минутку! У вас есть дети?

— Нет.

— Ваши родители?

— Умерли. И я не вижу никакой связи…

— Прошу вас, поверьте моему опыту! У жены есть родственники?

— Ее родители также умерли. У Мирей остался только брат, он женат и живет в Париже.

— Так-так… Я начинаю понимать… Молодая женщина, которая большую часть времени проводит в одиночестве… Со здоровьем у нее все в порядке?

— Да. Правда, три года тому назад переболела тифом. А так она крепкая. Во всяком случае, покрепче меня.

— Там, в морге, вы что-то говорили о ее внезапных исчезновениях. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Да практически ничего… Мирей всегда казалась мне очень уравновешенной. Случалось, что она нервничала, раздражалась… В общем, как все женщины…

— Это как посмотреть! Пока я стараюсь подвести хоть какой-то итог… Она взяла с собой какое-нибудь оружие?

— Нет. Хотя в доме есть револьвер.

— Взяла ли она деньги?

— Нет. Даже сумочку оставила дома. С несколькими тысячами франков. Мы не держим дома много наличных денег.

— Она была… как бы это сказать… экономна?

— Да, скорее да.

— Заметьте, что тайком от вас она могла скопить довольно значительную сумму. Я помню одно дело… в сорок седьмом году…