Та, которую я...

Рухнул на колени на берегу и, черпая пригоршнями прохладную жидкость, с жадностью утолил жажду. Умылся, и уже собрался искупаться, сбрасывая с себя одежду, но тотчас застыл настороженно — неподалеку послышалось задорное пение.

Это был женский голос. Мелодичный и переливистый, и для моего уха — ни в чем не уступающий щебетанию лесных птах. Правда, порой очень уж громкий и раздражающе пронзительный. И тогда он становился совсем не тем, что западает в душу, а тем, что безжалостно режет слух.

Меня охватило сильное волнение и еще что-то такое… разочаровывающее. Нет, не только из-за женского голоса. В определенной мере и потому что я ошибся, посчитав, что этот лес, раскинувшийся в глухих местах, сохранил свою первозданность, и тут еще не ступала нога человека.

Получается, что нет. Кто-то сюда уже натоптал дорожку…

Точно как смотришь на девицу — на вид она мила и чиста, и ты уверен до корней волос, что она девственна, как утренняя роса на заре. Но буквально через несколько минут узнаешь из надежных источников, что эта барышня уже давненько стала «проходным двором»…

Без сомнений я пошел на голос — крадучись, скрываясь за прибрежными кустами и раскидистыми деревьями. Я не собирался выдавать свое присутствие раньше времени и надеялся удовлетворить естественное желание — украдкой подсмотреть за поющей особью женского пола.

А что? Все признаки, что можно увидеть нечто приятное взору, имеются: укромное отдаленное место на лоне природы, девица голосит, никого не стесняясь, — выходит, она, скорее всего, одна. Дело происходит у ручья, значит, вероятность того, что она купается обнаженной — максимальная.

Я невольно прибавил скорости и поспешил к изгибу ручья, из-за которого и доносилось манящее песнопение.

О! Увидел! Вот она!

Выбрал место для наилучшего наблюдения, аккуратно втиснулся в густые ветви какого-то широколистного куста и затих.

Черноволосая девица с выразительными пышными формами стояла по колени в воде и имела вид жизнерадостный.

Я испытывал аналогичные чувства, даже намного разнообразнее, но одна неувязочка всё же вызывала мое недовольство. Одежда на дамочке была в полном комплекте. Я обнадеживал себя мыслью о том, что она пришла сюда недавно, значит, представление только начинается.

Но вдруг она уже завершила свои водные процедуры и я опоздал?! В такой поворот верить совсем не хотелось.

Принялся, затаив дыхание, пристально разглядывать особу, оценивая ее природные данные.

Не то чтобы молоденькая, но и не особо зрелая женщина, не утратившую красоту и влекущее обаяние. Она бултыхала ногами, приподняв высоко подол платья, и медленно прохаживалась вдоль берега.

«Ну, давай уже! Хоть подол повыше задери!» — прошептал я достаточно громко, раздираемый нетерпением и жаждой зрелища.

Женщина повела головой в мою сторону, словно услышала шепот. Я сжался и застыл, срастаясь с кустом.

Она улыбнулась и принялась стаскивать с себя одежду, да так заманчиво это проделывала, будто бы поняла, что за ней подсматривают.

Смущаться я не собирался ни при каких обстоятельствах: буду ли я пойман с поличным или останусь незамеченным.

У меня закалка. Уже нагляделся на голых девиц. Не то чтобы изрядно — до равнодушного привыкания, но и не мельком, а тщательно и досконально.

Всё же чувствовал, что попеременно бледнею и краснею, как девица. Правда, это нисколько не мешало мне с выпученными глазами, стараясь не моргать, следить за ее манипуляциями и упиваться процессом медленного обнажения.

Вот выскользнула ее восхитительная грудь — запрыгала и заколыхалась, изменяя форму, будто бы радуясь освобождению от тесных оков.

Осталось совсем немного…

Хвала Вселенной!

Незнакомка теперь была абсолютно голой.

Мое возбуждение достигло предела, и я бессознательно судорожно сжал ветку, которую придерживал рукой, — она предательски громко хрустнула. Я окаменел, открыв рот, боясь, что зубы от нервной дрожи моей разгоряченной плоти могут приняться клацать так, что их стук разлетится по всей округе.

Дамочка не проявила и тени беспокойства. Она громко рассмеялась, наконец-то прекратив петь и, безошибочно вычислив мое местонахождение, призывно помахала ладошкой и крикнула:

— Выходи давай! Можешь больше не прятаться.

Я уже и сам намеревался внезапно выскочить из своего укрытия — сколько же можно терпеть? Но я полагался на фактор неожиданности.

Обожаю такие моменты, когда у девицы, застигнутой врасплох, есть всего лишь доли секунды, чтобы лихорадочно сообразить, как ей предстать: скромницей или распутницей?

Потому что да! Я убежден, что любая девица не всегда в подобных случаях реагирует спонтанно, зачастую в ее мозгу включается холодный расчет. Она пытается с наскока проанализировать ситуацию, мгновенно оценивая кавалера, и решает, что будет выгоднее именно для нее. Стоит ли ей сделать акцент на мораль и девичью стыдливость, дабы направить пробудившиеся мужские позывы в душевно-эмоциональное русло, или же лучше сразу дать понять о ее доступности и согласии на «оказание платных услуг»?