Табор уходит в землю

Крюков вышел из машины и осмотрелся. Кругом царила умиротворяющая тишина, только кое-где в осенней траве орали последние сверчки. Но капитан не верил обманчивому покою. Его внимание привлек подозрительный звук, и тут же из придорожного, заросшего кустами кювета к нему метнулась страшная лохматая тень.

Внутренний голос посоветовал ему не стрелять сразу, а выждать хотя бы секунду. Кусты снова вздрогнули и за первой тенью появилась другая, не такая страшная, но более массивная. Уж теперь-то Крюков не удержался и выстрелил. Бил навскидку, но не промахнулся. Вторая тень мешком рухнула на асфальт, а первая с пронзительным криком накрыла капитана. Это была Светка. Как и обещала, она была совершенно голой. Поверх своего нудистского прикида она набросила похищенную в особняке депутата Огрызкина скатерть с длинной бахромой.

Крюков усадил подругу в машину, потом подошел к подстреленному им человеку. Наклонился, потыкал мыском ботинка, пробормотал краткую надгробную речь на предмет: "Туда и дорога". После этого он с кряхтением и ворчанием отволок его к кювету. Затем вернулся к машине. Светку трясло, она выбивала зубами дробь не слабее, чем Ринго Старр в лучшие свои годы.

— Это он за тобой гнался? — Крюков кивнул в сторону тела.

— Д-д-да, — кивнула Светка. — К-к-козел косоглазый! Это он К-к-ксюхе шею с-с-свернул. Т-т-ты его уб-б-бил?

— Убил, — подтвердил Крюков. — Прямо в лоб закатал. Нехорошо получилось. Опять я вместо предупредительного выстрела контрольный произвел. Кстати, там в бардачке бутылка должна быть. Выпей, согреешься. И давай, рассказывай.

Светка мигом откинула крышку бардачка и запустила в него руку. ей на колени упало что-то черное, блестящее и тяжелое.

— Ой, что это? — испуганно взвизгнула она.

Крюков забрал у нее предмет, оказавшийся обрезом охотничьего ружья.

— Фотоаппарата никогда не видела? — пошутил он. — Подарок друга, предмет первой необходимости. Я его на ночь вместо женских трусов под подушку кладу. А бутылка дальше, в пакете.

Жрица любви опасливо порылась в недрах бардачка и извлекла оттуда початый брусок "Джони Уокера".

— О, черный лейбак! — она отхлебнула глоток с полстакана. — Слушай, Крюков, а зачем женские трусы под подушку кладут?

— А какие же, мужские, что ли, класть? — удивился он. — Я вообще-то точно не знаю, но, говорят, многие так делают. Может они этим комаров отпугивают? Ладно, показывай дорогу.

Светка снова приложилась к бутылке и сделала еще один небольшой глоток, чуть больше первого. Накидка сползла с нее и Крюков увидел, что все ее тело покрыто синяками и кровоподтеками.

— Сейчас давай вперед, там будет поворот налево, — начала она. — Так вот, когда я вылезала в окно, Галка была еще жива. Я слышала как она орала. А Ксюху убили при мне. Тот, которого Мясорубом звали, предложил Огрызкину попробовать суперкайф. Дескать, в момент предсмертной агонии во влагалище такие спазмы делаются… В общем — непередаваемое ощущение. Тот и согласился. Вдул Ксюхе через задницу, а чеченец здоровый ей шею свернул. И никакого эффекта. Хоть бы защемило ему, козлу!

— Значит Мясоруб этого идиота Огрызка кровью повязать решил, а тот, мудак, и не въехал? — догадался Крюков.

— Какое там "въехал", — махнула рукой девушка. — Огрызок уже давно в усрачку обдолбанный — сначала вискаря выжрал, потом укололся, а после этого еще какими-то колесами догнался. Я боюсь, они и Галку грохнули. Сворачивай, вон ворота в поселок. Только там охрана на входе.

— Спрячься и накройся своей рваниной, — приказал Крюков. — И пока не скажу, не высовывайся.

Он сбросил скорость и приготовился тормозить.

* * *

Двое охранников, дежуривших на воротах при въезде в "Поселок Замечательных Людей", сидели в своей будке, смотрели по видеодвойке боевик с Джеки Чаном и потягивали пиво. Время от времени до их слуха долетали слабые крики, доносившимся из особняка депутата Огрызкина.

— Слышь? Огрызок опять чудит, — заметил младший.

— Ничего не слышу, — ворчливо отозвался его более опытный товарищ. — И тебе не советую.

Молодой охранник потянулся и, вопреки рекомендации напарника, подошел к двери. Снова прислушался.

— А в прошлую смену я видел как у Огрызкина во дворе два свертка грузили. Похоже на трупы в мешках, — проговорил он.

— А я ничего не видел, — раздраженно и с нажимом заявил старший. — Мне платят не за то, чтобы я за хозяевами подглядывал. а за то, чтобы их охранял. К тому же у Огрызка депутатская неприкосновенность.

— Это конечно, — задумчиво протянул молодой. — Только случись такая возможность, шею я бы ему свернул. По тихому.

— По тихому это само собой, — согласился старший. — Кто же спорит?

Он заметил приближающуюся рябуху Крюкова и указал на него напарнику.

— Гляди, несет кого-то. Телега не наша, чужой едет. Ты это, когда открывать пойдешь, "дуру" возьми. Не нравятся мне чужие, да и вообще тревожно. Осколок душманский в жопе играет, а это к беде.

Молодой охранник пожал плечами, но все же прихватил с собой помповое ружье ижевского завода и направился к приехавшему.

Крюков открыл дверь машины и высунулся из салона чуть ли не по пояс.