Табу

– Блять! Блять! Блять! – орала в пустоту, мечась по квартире. Взгляд натыкался на его вещи. Они были повсюду!  Потерянная запонка, пустая пачка сигарет, порванная в порыве страсти рубашка, стопка визиток, перетянутая обычной резинкой. Он был повсюду! Везде! Запах его парфюма въелся в квартиру так прочно, что даже терпкость Шанель не в силах была его забить. Распыляла флакон, опять же подаренный им, задыхалась от приторности запаха, но продолжала стирать его следы. Ненавижу! Только попадись мне, придурок!

Тихий, почти крадущийся стук в дверь ворвался в мысли, разметая весь гнев по сторонам. Бросилась к замку, даже не смотря в глазок. Но распахнув створку замерла. Передо мной стоял Васька. Темный, как грозовая туча, взлохмаченный, как бродячий пёс и абсолютно пьяный, как сторож в детском саду напротив…

– Привет.

– Ты ещё смеешь разговаривать со мной? – взревела я и, схватив пьяньчугу за шкварник, втащила в квартиру. – Ты смеешь со мной говорить? Да ты ж меня бросил в дерьме, забрал все деньги и свалил!

– Ося, все не так, как ты думаешь!

– Я даже думать не хочу! Ты обокрал, а твоя мамаша продала мою квартиру, превратив в бомжа. Ты посмотри на меня! Посмотри, где я оказалась, посмотри!

Васька отводил глаза, пряча свой стыд. Да! Мне хотелось думать, что ему стыдно. Хотелось увидеть раскаяние, но вместо этого он молча пялился на скол в дверном косяке. Сука! Все, что копилось в душе, взорвалось, я стала бить его по лицу, груди, рукам, пинала, что есть мочи, наслаждаясь собственной болью, тихо надеясь, что ему больно вдвойне. Рыдала в голос, утирая слезы рукавом пижамы.

Где остался мальчишка, который при нашем первом знакомстве предложил дружить против взрослых? Где тот, что приезжал ко мне в интернат просто побыть рядом? Где тот, что засыпал под чтение моих любимых женских романов?

– Ненавижу тебя! Ненавижу! И мать твою ненавижу и город этот проклинаю! Вы все виноваты в моем крахе! Ты уговорил меня уехать! Поверила тебе, слышишь! Если б не ты, я бы и дальше жила в своей милой сталинке с жёлтыми стенами и строчила сексуальное бельишко для женщин. А теперь? Кому я нужна теперь?

Обессилив, я рухнула на пол, поджав колени к груди. Я даже сделать ничего не могла. Просто отшлепала здорового мужика отощавшими руками. Но это ничего не изменит.

– Мы все вернём, Ося. Они ещё поплачут. Мы отомстим, вот увидишь!

– Кому ты собрался мстить? Себе? Матери?

– Моисею, Ося. Мы ему отомстим! Это он забрал все сбережения, что оставил тебе. Вернее не он сам, а его церберы, с одним из которых ты, к слову, развлекалась тут, – Васька схватил меня за руку и зашипел, – он, кстати, женат. Дома его ждали жена и дочка, пока ты тут орала, как дикая кошка. Они все против нас. Пора отомстить. Костя бы этого хотел…

Глава 26.

– Наконец-то! – Ленка висла на мне весь вечер, не давая отойти от себя ни на шаг. – Наконец-то, ты вывел меня куда-то кроме бесчисленных больниц, медицинских центров и прочей скучной ерунды. Это несправедливо, что ты живёшь вот так…

Она грациозно подняла руку и крутанулась вокруг своей оси. Её восторг был очевидным, хотя и скрывать ничего она не собиралась. Откровенно пялилась на женщин, оценивая наряды, кокетливо хлопала глазами каждому мужчине, игриво маня плечиком, в общем, оказалась в своей тарелке, в обществе, о котором мечтала всю свою жизнь.

Я увёл ее подальше от толпы, разместившись на балконе второго этажа, откуда мы могли бы наблюдать за торжеством, не будучи в центре всеобщего внимания. Лена все понимала, а оттого ещё больше ненавидела. Иногда казалось, что она сумасшедшая. Взгляд менялся, как слайдер в проекторе, а лицо могло исказиться в гримасе отвращения, пока из рта сыпались сладостные комплименты.

– Здоровье дочери – это ерунда?

– Не передергивай, ты прекрасно понял, что-то я имела в виду, – она легко подхватила бокал шампанского с подноса официанта.

– В том-то и дело, что я все знаю, – рявкнул, попытавшись забрать очередную порцию алкоголя. – Хватит пить!

– А чем ещё тут у вас заниматься? Скукота-а-а-… – она наигранно зевнула и облокотилась о металлический бордюр, выгнув спину. Наряд её был сегодня особенно откровенен: полупрозрачная ткань обтягивала отличную фигуру, подчеркивала приятные изгибы. Было видно, как она кайфовала, ловя на себе любопытные мужские взгляды и улыбалась возмущённым женским.

– Богато, красиво, но так кисло… Вы не умеете веселиться, Лазарев. Вот смотрю на всех и поражаюсь! Как роботы, ей Богу! Ходите тут угрюмые, бабы эти со стеклянными лицами осуждающе переглядываются, а жизнь-то проходит! Никто тебе не вернёт молодость, поэтому бери лучшее. Пока предлагаю…

Лена игриво откинула белокурые волосы с плеч, оголяя откровенный вырез своего платья. Я машинально сморщился от ее бестолковой навязчивости. Вот терпеть не мог, когда предлагают. Ненавижу. Привык добиваться того, за что сначала потом и кровью придётся расплатиться, вот тогда кайф. Тогда и любится и дышится по-другому. Ценится больше, желается постоянно, стоит крепче.