Табу

– Ну вот, – выдохнула она, оценив мою мимолетную эмоцию, и опрокинула залпом бокал. – Опять мимо… тогда поцелуй меня! Поцелуй, слышишь? Хочу вновь ощутить тепло мужского дыхания, мягкость губ, привкус табака с горечью алкоголя. Лазарев, прошу тебя. Ну что? Мне на колени встать? Да? Прямо здесь?

Лена резко прижалась ко мне, запустив руки под пиджак. Горячие ладони заскользили по спине, а прерывистое дыхание стало щекотать шею. Разрывало от желания оторвать ее от себя, как рыбу-прилипалу, но общественное мнение, мать его, осудит. Нет, противно не было, но стойкое ощущение чего-то неправильного душило меня. Перехватил ее руку и крутанул так, что Лена оказалась ко мне спиной.

– Прошу тебя, хватит пить. Продержись ещё часик, и я отвезу тебя домой.

– А кто она?

– Ты о чём?

– О той, что оставила этот милый засос, – Лена развязным пьяным жестом ткнула длинной ножкой фужера мне в шею, где красовалась отметина Кошки.

– Ударился.

– Здорово, вот обо что так можно удариться? Ума не приложу.

– А ты к уму не так часто прикладываешься, как к бутылке. Мне тут счёт очередной прислали. Завязывай заказывать вино в ресторане на моё имя.

– А в бессознательности существовать проще. С бессердечием, равнодушием и общей мировой несправедливостью справляться легче. Я же не виновата, что жизнь моя превратилась в кусок дерьма.

– А кто виноват? – спросил. Зачем спросил-то, придурок? Ведь знал до малейшего обидного слова всю ее предстоящую тираду. Она ждала повода, а я его ей предоставил.

– А ты и виноват, милый, если б не ты, все было бы иначе! Есть много вариантов событий. Если б ты не придумал грабануть инкассатор…

– Это не я придумал, – схватил ее за руку, чтобы отрезать пути побега. В таком состоянии пусть уж лучше на меня орет.

– Тем более! Ты не остановил его! Не уберёг! Сам же говорил, что Сёма заполошный, бедовый. Он как вобьет себе что-то в голову, так не успокоится, пока не сделает! Если что-то и могло случиться, то случалось это непременно с ним. Все беды доставались ему одному! Он словно притягивал их. А ты?

– А что я?

– Ты ничего не сделал!

– Я своё отплатил. И за юношескую дурость, за бесхребетность, и за жадность. И боль мою тебе не усилить, потому что это максимум. Ты спрашивала меня, почему за столько лет я не осел с тобой? А потому что рядом с тобой все мои раны зудеть начинают. Десять лет… десять лет я слышу твои упрёки…

– Так, давай, брось всё. Свали к своей темноволосой проститутке, забудь о нас, забудь о своём обещании заботиться! Хватит уже притворяться хорошеньким! – чуть ли не визжала Лена. Подпрыгнула ко мне, вцепившись длинными пальцами в волосы. Сжимала медленно, пытаясь прочитать в глазах боль, но я терпел. Десять лет терпел, и дальше буду. За это время понял, что силы мои безграничны, а терпение бесконечно. Только жалость к этой загнанной девчонке крепла с каждым годом.

– Я устала! Не могу так больше. И ты, и Сёма, все вы угробили мою жизнь! А я угроблю твою… тебе придётся терпеть меня до конца жизни. За двоих будешь отдуваться, раз уж фортуна смерти улыбнулась моему Сёме, а не тебе.

– А тебе бы хотелось, чтобы сдох я, да?

– Да-а-а, – мечтательно прохрипела она. – Тогда бы Сёма был рядом. Тогда бы он забирал нас с Риткой из роддома, тогда бы мы вместе боролись за её жизнь…

– Замолчи…

– Что за крик, а драки нет?

Ещё никогда так не радовался голосу Наскалова, а с другой стороны, это именно он заставил притащить меня сюда Ленку. Нарушил мой план просто поприсутствовать на повторном открытии ресторана после реставрации, и свалить по-тихому. Но нет же! Этот цербер, внезапно ставший ценителем семейных уз, достал меня до печенки, пока я не сдался. Семейности ему не хватало.

– Олег, – расплылась в улыбке моя пьяненькая спутница, присев в реверансе. Она смахнула слезы, разнеся туш разводом  под глазом. – Очень приятный вечер. Спасибо за приглашение.

– Знакомьтесь, это моя супруга Яна, – из-за спины Наскалова выкатилась Янка, правда внушительных размеров живот показался первым. От тонкой, хрупкой и всегда бледной девчонки не осталось и следа. Округлившиеся щечки пылали румянцем, глаза блестели, она прикусила губу, внимательно осматривая Лену. Вот теперь все звёзды сошлись, и я понял, отчего Наскалов таскался за мной два дня. Прихоти беременных женщин. Янке было уж очень интересно познакомиться с той, кого совершенно не справедливо прятали от её «Пузочайшего Высочества».

– Ты прелестна, – я прикусил губу, чтобы не рассмеяться, потому что в кружевном белом платье она очень походила на комок сахарной ваты, так и хотелось ущипнуть. Больно так, до визга.

– Заткнись, пока я не убила тебя, – зашипела она, огрев меня сумочкой по плечу. – Я знаю, что похожа на бабу, спустившуюся с самовара.