Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ)

Не чувствуя земли под ногами, Юля осторожно вышла из спальни. Остановилась на миг. Прислушалась. Вокруг царила первозданная тишина, но… откуда-то из глубин дома все же доносились приглушенные звуки.

В одной из комнат едва различимо играла музыка. Предположительно на кухне, ведь, ко всему прочему, там абсолютно точно громыхали посудой.

Настроившись морально, девушка встряхнула своими влажными волосами и двинулась на звук. Для этого ей пришлось спуститься на первый этаж по широкой лестнице. А после немного поплутать, выискивая нужную дверь.

Наконец Юля нашла то, что искала. Готовясь к худшему, она вошла внутрь. Представшая взору картина обескураживала и смущала одновременно.

На кухне работал телевизор. Он-то и был основным источником звуков.

А Каримов… стоял у плиты. И из одежды на нем красовались лишь спортивные штаны. Ох, как же они обтягивали его упругую задницу и мощные бедра. Попова нервно сглотнула, будучи не в силах отвести взгляд от обнаженных широких плеч, мощной шеи, сильных рук и спины своего профессора. Спины, которая хранила на себе следы от ее ногтей и напоминала сейчас своими «узорами» небольшую речную карту.

«Блин! — ужаснулась. — Я что, совсем спятила? Зачем я исцарапала его?»

Почувствовав чужое присутствие, Марат резко обернулся.

Взгляд, которым он впился в ее лицо, продирал до дрожи. Парализовал.

Зомбировал. Дурманил. И клеймил, как бы бредово это ни звучало.

Мужчина разглядывал Юлю пристально. Очень пристально.

А потом требовательно поинтересовался:

— Выспалась, пташечка?

* * *

От звука его голоса ее кожа покрылась крупными мурашками.

По телу прошлась нервная дрожь. Юле стало жарко.

— Угу! — тихо обронила она, увлажнив губы. — Доброе… утро?

— Доброе! — отозвался он спустя несколько мучительно долгих секунд.

Сердце лизнуло кипятком, когда Каримов двинулся в ее сторону.

Медленно, даже лениво. С грацией опаснейшего хищника. Еще и полуголый.

Пульс дико громыхал где-то в горле. Лишь усилием воли Юля заставила себя оставаться на месте и не отступать назад под гнетом его грозной ауры.

— Гляди-ка, она уже и при параде! — язвительно протянул мужчина, с явным неодобрением осматривая ее одежду и влажные волосы. — Не терпится уйти?

Шумно выдохнув не то от волнения (знатно же у нее колени тряслись), не то от внезапной близости профессора, Попова коротко кивнула, подтверждая его догадки. Она не видела смысла скрывать свои намерения. В глазах Марата вспыхнуло адское пламя. Он гневно прищурился.

— Почему? — поинтересовался с обманчивой нежностью в голосе.

Юля потупила взор, будучи не в состоянии вынести его взгляд.

Да и что говорить-то? Что в таких ситуациях говорить?

Однако, послав к черту все сомнения, она решила быть предельно честной:

— Я…

— Жалеешь о содеянном? — предположил он, сжимая губы в тонкую линию.

Попова уставилась на него округлившимися от удивления глазами.

Отрицательно покачав головой, тихо прошелестела:

— Нет…

— Нет?

Казалось, Юля покраснела до самых кончиков волос.

И все же буркнула, насупившись:

— Нет!

Каримов провел своей огромной пятерней по ее влажным волосам.

Нежно. Почти трепетно. Затем переместил ладонь на ее плечо.

— Что тогда? — вкрадчиво.

— Я не зна…

— Говори! — его нетерпеливый рык разрезал тишину пространства.

— Мне стыдно! — воскликнула она, пряча лицо в ладонях. — И страшно!

Внезапно Марат заключил ее в свои объятия. Безумно горячие. Собственнические. Давящие.

Стиснул так крепко, что каждый глоток воздуха ей приходилось отвоевывать.

Склонившись к уху, он хрипло прошептал:

— Поздно бояться, малышка! Поздно!

— Марат…

— И стыдиться тут тоже нечего! Все, что происходит между мужчиной и женщиной… все, что происходит между мной и тобой — естественно, Юля!

Попова медленно убрала руки от лица. Дрожащими пальцами прикоснулась к обнаженной мужской груди, отмечая про себя, как сильно колотится его сердце. Буквально умирая от волнения, проникновенно посмотрела ему в глаза. И… будто со стороны услышала свой тихий скрипучий шепот:

— А что? Что между нами происходит?

— Хороший вопрос! — он мазнул губами по ее виску, вырывая шумный вздох из груди. — И я обязательно отвечу на него! Но позже… когда смогу хотя бы… мыслить здраво!

— А сейчас не можешь?

Каримов задумчиво хмыкнул:

— Нет! Сейчас меня слишком сильно кроет, пташечка!

— Почему?

— Ты пахнешь так вкусно, что тебя хочется сожрать! — обескуражил своим внезапным признанием. — Все мои мысли в данный момент лишь об этом!

— О! — смущенно улыбнулась. — Хм… серьезно?

Проигнорировав вопрос, Марат прочистил горло и медленно отстранился.

Тщательно оглядел ее с ног до головы и поинтересовался почти заботливо:

— Как ты себя чувствуешь?

Она неопределенно пожала плечами:

— Нормально…

— Уверена?

— Угу.

— Болит что-нибудь?

Утаивая тот факт, что после ночи с ним в теле ноет каждая мышца, Юля отрицательно покачала головой. А в следующий миг… изумленно охнула. Каримов бесцеремонно задрал подол ее платья, просунул руку ей между ног и греховно низким голосом пророкотал, поглаживая пальцами кружево ее черных трусиков: