Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ)

И реальность разбилась вдребезги от их обоюдного безумия.

Безумия, накрывшего их своим непроглядным куполом.

Поцелуи становились все более жаркими, все более ненасытными.

Каримов шарил своими ручищами по всему ее телу.

Сминал. Лапал. Гладил. Целовал. Щипал. Даже кусал. Будто одержимый, припадал к ее груди. Вжимался в нее лицом. Посасывал, облизывал. Стискивал в ладонях, вынуждая Юлю выгибаться навстречу каждому его прикосновению. Однако она замерла и уставилась на профессора широко распахнутыми глазами, когда он сдвинул в сторону ее трусики, оголяя влажную плоть. Стало страшно. Глупо, конечно, учитывая вчерашнее.

И тем не менее теперь, в трезвом состоянии, все ощущалось и воспринималось немного иначе. Гораздо острее. И чувственнее.

Будто ощутив ее смятение, раздрай, творившийся в душе, Марат пообещал:

— Не бойся, пташечка! Больно не будет. А если и будет…

Запечатлел на ее распухших губах еще один смачный поцелуй.

— …то мы просто закончим другим способом! Ты мне веришь?

Рвано и порывисто дыша, Юля кивнула. Почему-то в плане близости она доверяла ему безоговорочно. Особенно теперь. И уже спустя пару ударов сердца застонала от наслаждения. Марат принялся умело стимулировать ее клитор. Эти его скольжения и легкие похлопывания пальцами доводили девушку до исступления. Собственная пустота казалась уже болезненной и противоестественной. Цепляясь за мощные мужские плечи, Юля бессвязно шептала:

— О, боже! Марат… Марат! Пожалуйста!

Плотоядно оскалившись, Каримов немного приспустил вниз свои спортивные штаны, выпуская себя на свободу. Ее взору открылся его член. Толстый. Упругий. Испещренный крупными венами. С ярко выраженной мясистой головкой. Эрекция профессора была такой сильной, что его плоть торчала колом. И Юля увидела в этом какую-то невообразимую прелесть.

От этого зрелища захватывало дух. Оно будило в недрах ее сознания что-то примитивное. Оно… оголяло все низменные инстинкты до предела.

— Дотронься до него! — услышала зомбирующий шепот Марата.

* * *

Подчинилась сразу же. Сердце в груди грохотало с бешеной скоростью, когда Юля попыталась сжать мужской орган в кулаке. Длины пальцев не хватало, но она старалась. Каримов утробно зарычал и показал ей, как нужно правильно ласкать член рукой. Но вскоре он отстранился и велел:

— Смотри на меня, пташечка! Смотри мне в глаза, пока я нахожусь в тебе!

«Во мне! — мысленный вопль. — О, господи! Во мне! Так… мне не больно! Мне не больно! Совсем-совсем не больно! Я хочу этого! Очень сильно хочу!»

Она бы и с радостью, но ее глаза закатились — ушли под веки в тот же миг, когда Марат аккуратно ввел в нее свой член. Сперва ощущения казались немного болезненными. Но едва он начал медленно раскачиваться в ней, огнем охватило все тело. И зарождался этот огонь именно от его скольжений.

Всякий раз, когда мужчина погружался в нее до упора, с губ срывался сладкий стон. Бесстыдный и совершенно бесконтрольный. А потом и вовсе началось безумие. Осознав, что боли после первого раза Юля не ощущает, Каримов перестал ее щадить. Больше он не сдерживался. Он трахал ее так, как сам хотел. То нежно, медленно, смакуя каждое движение. То жестко и грубо, превращаясь в самый настоящий отбойный молоток. Юля кричала.

И извивалась от кайфа. Руководствуясь лишь животными инстинктами, сама охотно подставлялась под его таран. Преодолевая смущение, она даже ласкала себя, если он того требовал, вколачиваясь в нее точно одержимый.

— Моя девочка! — утробно урчал ей прямо в губы. — Как же в тебе хорошо! Бл*дь, как же в тебе хорошо! Ты такая мокрая. Такая тугая. Черт! Сейчас взорвусь!

Он торопливо выскользнул из нее и зачем-то оттянул вниз свою мошонку.

Затем сдернул Юлю со стола, увлекая за собой на пол. Вскоре она оказалась сверху. Оседлала его, будучи нанизана на самую твердую часть его тела.

И изумленно охнула. В такой позе казалось, будто своим членом Марат достает ей до самой матки. Немного попрактиковавшись, дождавшись, пока она настроится на нужный ритм, профессор устроил ей просто дикие скачки.

Такие дикие, что Попова готова была царапать ногтями напольную плитку.

— Да, девочка! — хрипел он, поощряя ее. — Именно такой я тебя и представлял!

— Марат… боже! Еще!

— Еще?

— Ох, еще!

Вцепившись пальцами в ее ягодицы, Каримов принялся брать ее жестче.

И в тот самый миг, в ту самую секундочку, когда Юля начала уже подрагивать, захлебываться от ощущений и терять связь с реальностью… раздалась настойчивая и пронзительная трель дверного звонка.

Испуганно дернувшись, девушка попыталась подняться.

Однако Марат пресек ее попытку грозным:

— Не смей!

— Но там…

— Мне плевать, кто за дверью! — яростно толкнулся в глубины ее тела. — Я никого не жду! И никому не открою, пока мы не закончим! Пока ты не кончишь от моего члена, пташечка!

— Ты… с ума… сошел…

— Малышка моя!

Звонок в дверь повторился. Каримов грязно ругнулся и ускорился.