Тачдаун

– Когда Чейз побежал за тобой, я сразу поняла, что в этот дом он пришел не ко мне, и потеряла к нему интерес, – с улыбкой произносит мама, когда я замолкаю. – Твои парни – мое табу.

Меня передергивает.

– Чейз не мой парень.

– Рада это слышать.

– Почему? – неожиданно вырывается у меня.

– Потому что в таком случае его визиты в наш дом стали бы чертовски неловкими.

Глава 12. Хантер и Чейз

В субботу днем я валяюсь в одиночестве на диване и доделываю домашнее задание по химии, когда мои мысли о рибонуклеиновых кислотах прерывает стук в дверь. Убираю с колен ноутбук и с неохотой иду в прихожую, посмотреть, кого там принесло.

Хотя уже и так догадываюсь.

В конце нашей улицы находится псевдохристианская секта. По выходным ее зомби-адепты частенько ходят по домам, клянчат пожертвования и навязчиво предлагают почитать вместе с ними религиозную литературу. Однажды бедняги нарвались на Руби, которая вынудила их во имя Господа прибраться в нашем доме. С тех пор сектанты стали посещать нас гораздо реже, но полностью избавиться от них пока не удалось.

Открываю дверь и удивленно поднимаю брови. На пороге стоит рыжеволосый веснушчатый парень в синей униформе службы доставки.

– Посылка для Хантер Брэдшоу, – произносит он голосом робота ВАЛЛ-И.

Я расписываюсь в планшете, и курьер вручает мне небольшую коробку, обернутую в блестящую подарочную бумагу. Немного повертев ее в руках, настороженно приподнимаю крышку. Внутри два билета на сегодняшнюю домашнюю игру «Пиратов» и черно-белое джерси с цифрой «1» и надписью «КАННИНГ» на спине. Надо же, как символично для мудака высшей пробы играть под первым номером.

– Да кем он себя возомнил? – Я швыряю джерси в сторону, курьер ловит его в воздухе и бросает на меня ошарашенный взгляд. – Верните это дерьмо самовлюбленному недоумку, который мне это отправил, и передайте, что я ему не скот, чтобы меня клеймить!

– Э-э-э… Простите, мисс Брэдшоу, но это невозм…

Прежде чем парень успевает договорить, я отступаю назад и захлопываю дверь перед его носом.

Возвращаюсь к дивану, омываемая горячими волнами гнева, и бросаю коробку на кофейный столик. Мой взгляд цепляется за билеты, которые вылетели из нее, словно испуганные птицы. Внутренний Люцифер выпрямляется, расправляет плечи и стряхивает апокалиптический пепел со своего черного двубортного пиджака. Похоже, у него есть кое-какие мыслишки на этот счет и он не прочь со мной ими поделиться.

Еще немного поразмыслив, беру в руки телефон и набираю номер Дэнни. Подруга берет трубку после первого же гудка.

– Привет, Хантер.

– Привет. Есть планы на вечер?

– Ну, вообще я думаю, что свидание с книгой, диваном и яблочным криспом, который приготовила Аспен, звучит довольно неплохо. А что? Есть идеи получше?

– Ага, и выглядят они как два билета на сегодняшнюю игру «Пиратов».

– Та-а-ак… – с любопытством в голосе протягивает Дэнни. – Ты же не собиралась на нее идти.

– Передумала.

– Звучит подозрительно, – короткая пауза. – Но я в деле.

Я улыбаюсь и смотрю на наручные часы.

– Через два с половиной часа буду ждать тебя на стоянке стадиона.

Трибуны «Уиды», вмещающие до восьмидесяти тысяч человек, набиты под завязку. Прожекторы ярко освещают все вокруг. В воздухе – унижающий мое обоняние коктейль из запахов пива, хот-догов и жареного арахиса, которые вечная влажность Флориды усиливает в стократ. Студенческая зона пестрит цветами Рейнера – белый, красный и преимущественно черный. Гостевая – сине-голубыми цветами Колумбийского университета. На фоне бурлящего океана «пиратских» джерси и мрачных флажков с черепами я чувствую себя конфетой «Джелли Белли», которая по ошибке очутилась в пачке «Вуперс».

– Слышь, сучка, местом не ошиблась? – спрашивает меня какой-то ушлепок с нижнего ряда, тыча толстым пальцем в сторону гостевых трибун.

Я игнорирую вопрос. Сбрасываю с плеча рюкзак и занимаю кресло рядом с Дэнни, ощущая на себе тысячи враждебных взглядов.

– Эй, это ты та долбанутая Харли с вечеринки, которая разбила Каннингу байк!? – не унимается он, после чего поворачивается к своим дружкам и торжественно объявляет: – Твою мать, это реально она!

Я сжимаю кулаки.

Моя неприязнь к этому типу стремительно перерастает в ненависть.

Как же мне надоел этот гребаный вопрос. За прошедшую неделю я слышала его по крайней мере сотню раз. Мне казалось, что в университете не осталось ни одного человека, включая преподавателей, который бы мне его не задал. В Рейнере теперь многие знают меня в лицо, но почти никто – по имени. Только я не «Эй, это ты». Я отдельная планета, а не космическая пыль. И, как у любой планеты, у меня есть имя. И лучше бы им его выучить.

– Не обращай на него внимания, – говорит Дэнни. – Придурок только об этом и мечтает.

– Ну, если мечтает, значит, получит. – Я загребаю небольшую горсть подсоленного попкорна из ее ведерка и кладу себе в рот.

Дэнни измученно вздыхает, возводя глаза к небесам.

– Клянусь богом, в следующий раз, когда ты меня куда-нибудь позовешь, я просто притворюсь мертвой.