Тачдаун

– Что? – Если бы мы пришли на тренировку в балетных пачках, едва ли тренер выглядел бы более шокированным, чем сейчас. – Банди.

– Нет, сэр.

– Вы что, щенки, совсем охренели?! – Карие глаза сверкают гневом. Он поворачивается к Шади. – Сках!

– Нет, сэр.

– Да пошли вы, pédés^[76]! – выплевывает Бартез сквозь окровавленные зубы. Его глаза не открываются, потому что веки распухли. – Мне не нужна ваша помощь!

Пошатываясь, Гас поднимается на ноги и тут же начинает заваливаться на сторону. Тренер подхватывает ублюдка прежде, чем тот успевает упасть, и закидывает его руку себе на шею.

– Каннинг, в мой кабинет, – грозно бросает БигМак и выводит Бартеза из раздевалки.

– С сегодняшнего дня Гаспар Бартез официально входит в стартовый состав «Рейнерских Пиратов», – сухо объявляет тренер, переступая порог своего кабинета. – Весь тренерский состав уже поддержал это решение.

Я вскакиваю с кресла, едва его не опрокинув.

– Это что, шутка? – Все мышцы в моем теле напрягаются. – Вы не можете выгнать меня из команды.

– Никто не собирается выгонять тебя, Каннинг. – Маккартни подходит к окну и слегка приоткрывает жалюзи, окрашивая темные стены и пол узкими полосками солнечного света. – Бартез займет другую позицию.

– Единственная позиция, которую он может сейчас занять – это горизонтальная.

Тренер опирается на край деревянного стола и скрещивает мясистые руки на груди, отчего огромные татуированные бицепсы становятся похожи на шары для боулинга. В тусклом освещении кабинета его смуглая кожа выглядит темнее, а строгий взгляд – старее, хотя мужику еще нет и пятидесяти.

– Пара выбитых зубов, гематомы, сломанный нос, сотрясение мозга и порванная губа – за недельку оклемается.

– За недельку? – Я не верю своим ушам. – Через девять дней мы играем с Гарвардом.

– Значит, у команды будет два дня, чтобы потренироваться в новом составе, – говорит тренер. – Гаспар – сильный игрок. Ловкий, изворотливый и скользкий, как мыло. Я доволен теми результатами, которые он показывает на тренировках. Да, он не так быстро соображает как ты, и его нервишки немного разболтаны, но парень чертовски талантлив. Побольше бросковой практики, поменьше жалости к себе, и он будет лучшим в своем деле.

Я смотрю на него в полном шоке.

Он что, обнюхался?

– Сынок, если мы не возьмем его в стартовый состав, то он заявит на тебя в полицию, очень громко заявит, и мы столкнемся с проблемами посерьезнее, чем одна сраная замена.

Наконец, на меня наваливается понимание.

Твою мать.

– Ублюдок выкатил ультиматум, так ведь?

У Маккартни дергается челюсть.

– В разговоре со своим тренером не используют такие слова, Каннинг.

– Никаких копов и шумихи в прессе, взамен на место в стартовом составе? – спрашиваю, игнорируя замечание.

– Или он входит в основу, или ты выходишь из нее, – раздраженно отвечает тренер, тем самым подтверждая мои догадки.

Я опускаюсь в кресло, упираюсь локтями в колени и тру руками лицо. Разбитая губа пульсирует в такт быстрому биению сердца.

– Чье место он займет?

– Заменит четырнадцатого. – Он поднимает руку и проводит ладонью по лысой голове, сверкая массивным золотым «ролексом» на запястье. – Пирсон до сих пор как следует не восстановился после разрыва мениска. Пусть еще немного отдохнет, пока все это дерьмо не уляжется, а там посмотрим.

– Принимающего?^[77] – с ужасом спрашиваю я. – Да это же самоубийство! На носу одна из важнейших игр сезона, а мы выпустим в нападении кудрявое чучело с дырявыми руками? Черт, да моя бабуля за утренней газетой ходит быстрее, чем это недоразумение бегает! Гарвард нас просто размажет. Как в прошлом сезоне. И в позапрошлом. Третье поражение подряд обрушит все наши рейтинги!

– Выдохни, парень.

Я делаю глубокий вдох. Выдох. Но уровень моей злости от этого не понижается. Мне хочется сломать что-нибудь, чтобы выпустить пар.

– Мы проиграем.

– Необязательно. Внесешь изменения в схему нападения, отработаете корректировки…

– Вы ставите слишком многое на волю случая! – перебиваю я.

Маккартни бьет кулаком по столу, от чего серебряная рамка с фотографией его покойной жены падает изображением вниз.

– Если вы проиграете, это будет только твое поражение, Каннинг! – Вены на его шее и висках вздуваются так, что кажется, будто вот-вот лопнут. – Какого дьявола ты вообще на него полез?

Я не отвечаю – слишком зол, чтобы подбирать «хорошие» слова.

Какое-то время тренер молча наблюдает за мной, задумчиво потирая тяжелый подбородок, затем отталкивается от стола и подходит ближе. Выражение сурового лица меняется от гнева к обеспокоенности.

– Покажи свои пальцы.

Я вытягиваю руки ладонями вниз и БигМак внимательно осматривает каждый палец, сгибая и разгибая его.

Брюс Маккартни лучший тренер, с которым мне доводилось работать. Решения, которые он принимает, обычно отличаются беспристрастностью и непредсказуемостью. Он может похвалить при поражении, или надавать по яйцам после победы. Маккартни не из тех, кто будет дотошно копаться в твоем дерьме, но всегда найдет парочку нужных слов, если ты в них нуждаешься. Поэтому многие «Пираты» считают его вторым отцом.

Для меня же он ближе, чем первый.