Тачдаун

И я испытываю облегчение, вспоминая слова Аспен о том, что спортсмены в Рейнере под защитой. А такие звезды, как Каннинг, должно быть, и вовсе неприкосновенны. Другое дело я. Социальный мусор. Провинциальная шлюха, которую можно заказать на дом, как гребаную пиццу.

– Хантер, я могу у тебя кое-что спросить? – Его красивые карие глаза снова становятся серьезными.

– Конечно.

Каннинг вздыхает. На его челюсти дергается мышца.

Только сейчас я замечаю, как чертовски сильно он напряжен.

Интересно, сколько он выпил?

– У тебя есть родимое пятно в форме сердца на ягодицах? – спрашивает он, не глядя на меня.

– Что?

– Просто ответь.

– Может, для начала объяснишь мне, какого хрена происходит? – Мой взгляд опускается на его разбитую губу, и тяжесть понимания обрушивается на меня, словно бетонная плита. – Бартез наплел тебе, что видел меня голой?

Каннинг не отвечает. Вместо этого он поднимает свой стакан, наполовину заполненный виски, и залпом опустошает его.

– И ты ему поверил?

– Нет. – Вероятно, он испытывает чувство вины, потому что между его бровями пролегает хмурая складка. – Но я не понимаю, откуда он знает о тебе такие подробности.

– Какие подробности, Каннинг? – Мой пульс бьется так быстро, что кружится голова. – У меня нет на заднице никаких родимых пятен!

Он облегченно вздыхает, словно с его плеч свалился небосвод.

– Ты поверил. – Мой голос дрожит, а затем срывается. – Поверил! Иначе пропустил бы эту лживую херню мимо ушей!

Мое сердце сжимается от боли.

Сегодня что, ебаный судный день?

Может, я и не жила праведной жизнью, но когда же я успела нагрешить настолько, что Сатана решил поднять меня на дыбу еще будучи живой?

Дрожащими руками я расстегиваю джинсовые шорты и поворачиваюсь к Каннингу спиной. На глаза наворачиваются слезы. Теперь я обнажена, унижена и растоптана.

– Убедился? – Развернувшись, замечаю, что его взгляд направлен в другую сторону. – Почему ты не смотришь на меня?!

Я яростно толкаю его в грудь.

– Поверни свою чертову голову, Каннинг!

Я хочу схватит его за лицо, но Чейз легко ловит мою руку. Наши глаза встречаются. Его взгляд становится опасным.

– Я не смотрю, потому что верю тебе.

– Нет, не веришь! Ты никогда мне, черт возьми, не веришь!

С рычанием Чейз разворачивается к столу и одним движением сметает с него все: стакан, свой телефон, бутылку «Джека».

– Скажи еще, что у меня нет на это ни единого ебаного повода!

Я отшатываюсь словно от удара. Мое сердце разбивается, прошивая легкие тысячами кровавых осколков. Я не могу дышать.

Нет, только не ты. Пожалуйста.

Кто угодно, только не ты.

Какое-то время мы просто смотрим друг на друга дикими глазами, а затем я разворачиваюсь и бегу к лестнице. Поднявшись наверх, залетаю к себе в спальню и закрываю дверь, запирая ее на замок.

Несколько секунд я просто стою посреди комнаты и смотрю перед собой невидящим взглядом. Позднее полуденное солнце заливает спальню, но я вижу лишь размытую слезами темноту. Мои руки трясутся, и я впервые в жизни не понимаю, что делать дальше.

Когда оцепенение спадает, я поворачиваю голову в сторону распахнутого шкафа, перед которым стоит мой чемодан, и принимаю единственное решение.

Глава 33. Чейз

– Где она? – спрашиваю Даниэлу, как только девчонка выходит из аудитории, под дверью которой я проторчал почти всю лекцию.

Ривас задирает голову, потому что даже на высоких каблуках малышка едва достает мне до плеча, и с важным видом отвечает:

– Я с мудаками не разговариваю.

Она разворачивается и сердитой походкой шагает вперед по длинному коридору. Я упрямо следую за ней. Группа девчонок со второго курса улыбается мне, когда я прохожу мимо, и Дэнни раздражается еще больше.

– Чего тебе, Каннинг? – Она останавливается и грозно смотрит на меня.

– Мне нужна Хантер.

– Да неужели?

Если бы Ривас имела талант поджигать взглядом, я бы уже дымился кучкой пепла у ее красных босоножек.

– Дэнни, я всего лишь хочу знать, где она живет и почему, черт возьми, не ходит на занятия.

– Может, потому что ее отчислили?

У меня отвисает челюсть.

– Ты шутишь?

– А что, похоже? – с дрожью в голосе спрашивает она.

– Кто? Почему?

– В деканате узнали о ее анкете на сайте эскортниц. – Дэнни поджимает губы. – Старый дерьмоглот Одли решил, что такая студентка может запятнать бриллиантовую репутацию Рейнера, и вежливо вышвырнул ее отсюда. Это произошло в тот же день, когда один высокомерный козел закатил ей дома гребаную вечеринку с раздеванием. – Ее лицо вспыхивает гневом, и она тычет пальцем мне в грудь. – Ты хоть представляешь себе, что она чувствовала в тот момент? Рейнер был ее мечтой! Хантер любила этот проклятый университет, даже когда переживала здесь настоящий ад!

– Проклятье. – С шумным вздохом я запускаю пальцы в волосы, чувствуя себя последним подонком.

Если бы я только знал. Все было бы совсем иначе.