Таэ эккейр!

— Докладывай, — приказал Селти в ответ на поклон гонца, не утруждая себя приветствием.

— Как будет угодно вашей милости, — вновь поклонился прибывший.

Этот человек хотя и звался десятником личной стражи, однако занимал при опальном канцлере совсем другую должность. Самые тайные и самые грязные поручения Селти выпадали именно на его долю. Самую опасную миссию бывший канцлер мог доверить только ему. Этот человек понимал его волю с полуслова, слушался велений господина с полувзгляда — и награды получал настолько щедрые, что прочие слуги господина канцлера могли о подобных разве что мечтать. По правде говоря, Селти платил бы ему и больше, когда бы не странное неприятное чувство сродни неловкости, которое охватывало бывшего канцлера всякий раз в обществе этого человека. Он не знал, не хотел знать, что чувство это именуется стыдом — тем тайным стыдом, который всякая посредственность испытывает хотя бы смутно при виде человека более незаурядного... особенно если упомянутая посредственность им повелевает.

— Засада погибла, — кратко сообщил тайный порученец господина канцлера.

— Перебита? — ледяной ужас стиснул горло Селти.

Ночной гость покачал головой.

— Нет, ваша милость. Просто погибла. На Хохочущий перевал внезапно сошла лавина. Погибли все до единого.

Ужас отступил, сменившись облегчением настолько страстным, что Селти едва не возвел глаза к потолку. Лавина? Неужели... неужели все так просто? Неужели после стольких лет ожидания удача наконец-то решила принять его сторону? Всего-навсего лавина... и он в стороне, его ни в чем нельзя заподозрить, ни в чем упрекнуть...

Да, но если толща снега окажется недостаточно надежным покровом... а ведь окажется наверняка — ни разу такого не было, чтобы снег и лед, рухнувшие на перевал, не растаяли... и если среди тел наемников господина Селти найдут еще одно тело... особенно если со следами прижизненных ран... кто сказал, что снег все укроет?

— Но они успели выполнить свое задание? — спросил Селти, молясь в душе об том, чтобы ответ оказался отрицательным. Вот сейчас... сейчас его верный порученец снова покачает головой и произнесет долгожданное «нет»...

— Да, — ответил тот. — По всей видимости, да.

— Что значит — по всей видимости? — нахмурился Селти. Больше всего на свете после ожидания он ненавидел неопределенность. «По всей видимости», «возможно», «весьма даже может быть», «очевидно», «предположительно»... будь они прокляты, эти слова-палачи!

— То, что тела я не нашел, — с обычной своей рассудительностью заявил порученец. — На месте схода я нашел тела наших людей... и еще вот это. — Он неспешно выложил на стол нож в чуть потертых ножнах из чего-то, напоминающего шагрень. — Оружие наших людей я знаю. Эта вещь не принадлежит никому из них и навряд ли могла оказаться на месте их гибели случайно.

Ничего особенного — нож как нож. Но Селти уставился на этот нехитрый предмет, словно на ядовитую змею, которая вот-вот бросится на него... вот прямо сейчас и бросится. Едва только момент подходящий выберет — и тогда уже ничто его не спасет.

— Но эта вещь не принадлежит и ему, — тихо, как если бы он не верил собственным глазам, произнес Селти.

— Ваша милость? — переспросил порученец. Можно подумать, ему не ясно, что это означает. Вранье, низкое вранье — все он понял... просто время старается выиграть!

— На кого напали эти болваны?! — едва не взвыл Селти.

— Не могу знать, ваша милость! — ночной гость склонился перед господином еще ниже прежнего.

— Я тебя, мерзавца, только за то и держу при себе, — почти ласково промолвил Селти, — что ты-то как раз и можешь знать. А теперь вдруг не знаешь. Прежде ты не позволял себе меня подвести.

Порученец вновь поклонился и развел руками.

— Все приходится делать самому, — сквозь зубы произнес Селти.

Вопреки обыкновению, эта мысль не рассердила его. Напротив, она принесла ему некоторое успокоение. Чем сидеть взаперти, терзаясь ожиданием — уж лучше действовать самому... да нет, просто — действовать! Действовать, а не прятаться. С того дня, как с уст Селти сорвался самый злосчастный в его жизни возглас, ему только и приходилось, что прятаться... прятаться, скрываться, выжидать... избегать особо проницательных и общаться с одними лишь дураками — а есть ли в мире пытка мучительнее! Что с того, что его наймиты погибли — было бы о ком жалеть! У Селти наемников достанет. Что с того, что жертва неведомым путем ускользнула! Зато теперь есть возможность возглавить охоту лично. И вдобавок можно забросить поиски перстня: в обществе собственных наемников Селти меньше всего будут волновать их подозрения... тем более что потом он устранит их всех. Да, всех, даже и вот этого... ишь, что возомнил о себе — нет, дружочек, рано ты почел себя незаменимым, рано начал позволять себе оплошки! Ты слишком много знаешь и слишком плохо служишь — так что не взыщи.