Taedium phaenomeni (СИ)

      Вместо того чтобы следовать за глазами, извечно устремляющимися туда, где светлее, нужно было спросить этих людей и убираться из гиблого кампуса смертников по-хорошему, а он стоял, таился, вжимал живот, задерживал дыхание и жадно цеплялся за процеженные слова, будто они хоть каким-нибудь косвенным образом могли его коснуться.

      - Ты снова не прав: я точно так же сталкиваюсь с ним. Каждый день, в девять по-утреннему, в четыре по-полуденному и в девять по-вечернему. Провожу с ним ровно по два часа в сутки, наставляю молодняк, после – достаточно спокойно, без лишних происшествий возвращаю в его же комнату. Этот мальчишка вовсе не...

      - Дьявол! Не заливайся, тебе самому это прекрасно известно! - не унималась тень низкорослая, прыгучая, чересчур подвижная, будто причудливая обезьянка-гиббон с зеленого острова; еще через три шага оба они - и плечистый высокий старик, и прыщавый юнец с золочеными волосами, собранными в низкий хвост - появились в коридорном пролете, будто нарочно замедлили шаг. Покосились в сторону облюбованного Алленом тоннельчика с укромным закутком, перепугав почти до смерти необдуманной прежде мыслью, что ведь кто угодно может прямо сейчас захотеть сюда свернуть, но, замкнувшись в простом чутье или любопытстве, отправились дальше, отскакивая от сопряженных герметических стен эхом скачущих шагов. – Тебе приходится работать с ним уже только тогда, когда он умирает да воскресает, что само по себе ненормально. Ненормально, Сирлинс. Это, надеюсь, ты понимаешь? Когда он задыхается выплюнутой кровью и оторванными конечностями - разумеется, ему не до того, чтобы набрасываться на своего контролера, да и то ты постоянно прикрываешься за чужими спинами, поэтому уверен, будто тебе ничего не грозит, но в любое другое время...

      Аллен, проталкивающийся хватающими кислород поступательными легочными фрикциями сквозь пелену внезапно навалившегося сверху тошнотворного липкого полустраха, непонимающе прокрутил в голове все услышанные только что слова, не в силах уже решить наверняка, что ему стоит делать дальше: украдкой следовать за подвернувшимися под руку людьми, надеясь разобраться в творящейся на нижних этажах чертовщине, продолжать искать выход своими усилиями или попытаться забраться еще немножко глубже, чтобы узнать, кто таков этот странный несчастный мальчишка, о котором двое белохалатников говорят.

      - Ничего страшного не случится, если он перегрызет глотку паре-тройке сопляков, - в конце концов отозвался тот, кого молодая безымянная тень-обезьянка окрестила Сирлинсом. – Прекращай уже переживать по таким пустякам. Заработаешь мигрень. Или бессонницу.

      - Да как у тебя только язык поворачивается…

      - Мир продолжает жить без оглядки на чьи-то смерти, глупец. Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать это правило наверняка. И потом, именно для этих целей мальчишка и создавался - стать машиной для убийства. Идеальным солдатом, разящим оружием, шахматной пешкой в нашей борьбе с Графом и его армией. Разве я не говорил тебе этого прежде?

      - Говорил, но… Не для этого его создавали, не пытайся пудрить мне мозги, старый плут! Быть спасителем, апостолом, знамением ангела, вестником Господа в новом Крестовом походе! Вот кем судьба ему стать! Тем, кто приносит людям надежду, когда огонь погас, и выживает, сколько бы раз его ни убивали! Он должен был стать великодушным, самоотверженным, беспристрастным, справедливым и хладнокровным к жизненным передрягам, твердо знать для чего появился на свет и где его ждут, но никак не нести людям же смерть!

      - Вот как? Людям, говоришь? А как же Акумы? Они ведь в прошлом тоже были людьми. Они даже сейчас остаются людьми, поглощая свежий человеческий материал. Их он тоже не должен убивать? Или их смерть попросту не засчитывается, потому что ты жаждешь смотреть на наши деяния через призму юношеского прыщавого восприятия? Что, скажи, пожалуйста, в таком случае ты здесь забыл? Война – это не игры для благородных рыцарей, идиот. Никто здесь не собирается щадить Тысячелетнего врага, точно так же как и враг не собирается щадить никого из нас. Люди, Акумы… Ты мыслишь не в том направлении, мальчик.

      - Но… но это ведь Акумы! Мы все здесь трудимся для того, чтобы бороться с ними, уничтожать, освобождать запечатанные души, делать мир чище, светлее, я знаю это! Чтобы добрые люди могли спать спокойнее и не бояться оказаться сожранными! Тебе вовсе не нужно объяснять мне подобной чепухи, старый ты дурак! Мальчишка должен был стать не только идеальным оружием, но и...

      - Но и? О-оо… Ты знаешь что-то, чего не знаю я, так? Ну, просвети-ка меня?

      - Я… я не знаю...

      - Что же ты? Не прикидывайся. Только что ты знал даже больше, чем тебе полагается. Давай, скажи! Видишь? Я со всем вниманием тебя слушаю. Так кем наш маленький дьяволенок должен был, по-твоему, стать?

      - Чело...

      - Что-что? Говори громче, чтобы мои старые уши слышали тебя.

      - Человеком... Он должен был стать человеком.