Таёжный перегон

Через несколько минут комаров в палатке не стало. А вскоре послышалось посапывание и раздался дружный храп. Не спал только Дубовик. Он разделся и, млея от жары, развалился поверх спальника. Так, блаженствуя, он пролежал до тех пор, пока не прогорела печка. В палатке стало холодно, и он залез в спальный мешок. Александр уже хотел завязать тесемки на клапане изнутри, как почувствовал, что к спине прилипло что-то мягкое и неприятно жирное.

«Тьфу ты, черт! – принюхиваясь, выругался он про себя. – Опять лошади. Даже тут напоминают о себе. А вообще-то хотел бы я знать, как это добро попало в мой спальник? Я же сам вытащил его из чехла. Может, занес, когда ложился? Вроде не в одежде сплю…»

Он вскочил и в темноте суетливо стал копаться в спальном мешке, стараясь быстрей избавиться от «подарка».

«Наверное, кто-то решил пошутить. Вот паршивец! Нашел чем позабавиться…»

Наконец он нащупал то, что искал, и брезгливо отбросил к выходу. Руки стали жирными, но лошадиного запаха он не почувствовал.

«Мать моя женщина! Так это что-то другое!»

Чтобы проверить, мелькнувшую догадку, он поднял то, что только что бросил и даже понюхал.

«Это же лепешка! Я их пек дня три назад. Но как она попала в мой спальник? Те лепешки вроде сразу съели, а вчера прикончили последнюю муку. Антон изобразил что-то свое. Откуда же она? Ну, просто чудеса в решете!»

Так ничего и не решив, он снова залез в спальник.

«Утро вечера мудренее», – застегнул он внутренний клапан и в полудреме повернулся набок. В этот момент нога коснулась такого же липкого. Когда Дубовик вытряхнул спальник, из него вылетела еще одна лепешка. По разрезанной дырке на клапане он узнал спальник Стаса.

Наслушавшись дома рассказов своего соседа, Стас больше всего боялся голода.

«Если в тайге кончатся продукты, то будешь есть даже траву», – постоянно звучало в ушах предупреждение Виктора. После потери части съестного дневной рацион заметно уменьшился, но все равно, несмотря на все старания Дубовика, продукты убывали с неимоверной быстротой. Не помогла даже рыба и две буханки хлеба, чем от души поделился Тимофей. Стас решил, что до конца перегона продуктов может не хватить. А это конец. Все время неуёмно хотелось есть. Весь длинный переход его занимали мысли о еде. Он думал о том, чего бы пожевать и как бы не умереть с голода. Это был животный страх за свою жизнь, который постепенно перешел в болезнь. Первое время за завтраком или ужином он старался что-нибудь припрятать, но скоро со стола уносить стало нечего. Тогда Стас стал воровать. Начал с банки тушенки. Когда рядом никого не было, взял из сумы, которую несли лошади Антона, и переложил к себе. После этого целый день он шел в страхе, думал, что Дубовик хватится пропажи и заподозрит его. Однако все прошло тихо: банки никто не считал. Поверив в свою безнаказанность, Стас приободрился и, не задумываясь о последствиях, утащил еще тушенку.

Накануне очередного дежурства по кухне Стас от своих страхов не мог долго заснуть, а утром проспал. Во время завтрака Шарик притащил две консервные банки и, бросив около ребят, принялся за дело. Все были заняты едой, поэтому на него никто не обратил внимания. Вдруг тишину нарушил Антон:

– Стас, что-то не похоже, что рис с двойной тушенкой. Ей-богу, тут мясом даже не пахнет. Обычная каша-размазня.

Парень насторожился.

– А с чего ты взял, что должна быть двойная тушенка? Все как обычно У нас же режим экономии.

Покрутив ложкой в миске, Антон показал в сторону Шарика.

– Я вижу две пустые банки свинины. Только мяса в каше явно маловато.

Понимая, что сейчас его выведут на чистую воду, Стас напрягся и свалил все на щенка.

– Тут все утро Шарик под ногами крутился, смотрел на меня жадными глазами, и, понимаете, только я открыл банку, поставил у костра – пусть, думаю, разогреется, смотрю, а тушенки нет, и Шарик куда-то смотался. Вот как получилось. Самому обидно, а что поделаешь. Я не хотел об этом говорить, понимаете, чтобы ему не попало. Все-таки жалко собаку, он еще маленький.

На мгновение все перестали жевать, ложка Дубовика повисла в воздухе.

– Вот жулик! Как будто мы его не кормим. Тебя, однако, надо наказать, а то ты пристрастишься и будешь у нас воровать. – Махнув рукой, он отогнал щенка от стола. – Но ты тоже хорош! Видишь, что собака рядом, – варежку не разевай, а то скоро будем есть овес.

В тот раз Стас выкрутился, но проблема голода не снималась. По-прежнему хотелось есть. И он прикинул, что гораздо спокойней потихоньку ото всех заводить баланду. Конечно, это не очень вкусно, но, если добавить немного сахара и соли, есть можно. Главное – чем-нибудь набить свой желудок.

Днем он отсыпал муку в пробный мешочек и прятал в свой спальник, а ночью, когда все спали, жадно ел. Позже научился печь лепешки и пару раз, когда в лагере никого не было, отвел душу. Хотя часть подгорела, Стас был доволен. Перед выходом с последней стоянки по запарке он затолкал свой спальный мешок в похожий чехол начальника.