Таежный тупик. История семьи староверов Лыковых

Так и живут. В прошлом году, протестуя против наведения Надеждой в общем жилище некоего порядка, Агафья добровольно переместилась в курятник. Там ее в прошлом году я застал вместе с курами. Теперь Агафья кур выдворила, но жилище ее тесновато, и она полна решимости строить еще одну избу (уже четвертую по счету). Мое мягкое объяснение, что сегодня строительство уже невозможно – «видишь, с каким трудом мы добрались на вертолете», – Агафью не убеждает. Строить – и все! «Но у вас на троих три теплые избы…» Строить – и все! Таков характер.

Без помощи извне житье в «обители» невозможно. И помощь, несмотря на многие трудности, все же приходит. Агафья, понявшая, кажется, силу печатного слова (отсюда и послабление в фотографии), попросила написать о главе администрации города Таштагола Владимире Николаевиче Макуте. Он не раз тут бывал, а с вертолетом, привозившим горняков лечиться на абаканские Горячие Ключи, непременно что-нибудь сюда посылает: муку, комбикорм, тюки сена для коз, гостинцы. Я не знаком с Макутой, но Агафья о нем такого же мнения, как и о Николае Николаевиче Савушкине: «Человек добрый, надежный!» Это не мешает Агафье посмеиваться над необычной фамилией покровителя: «Макута…» И улыбается. По ее мнению, лучшая из фамилий – Лыковы.

Сверху, с конца огорода на склоне горы, «усадьба» Агафьи выглядит маленьким деревянным «шанхаем» – избушки, курятники и козлятники, городьба, стожки сена, вешала, на которых сушатся прикрытые пленкой горох, овес и пшеница.

Отдельно стоит реликвия – избушка, в которой Агафья в 45-м году родилась. Точнее сказать, видишь то, что было когда-то избушкой, из которой абазинский охотник, опилив сгнившие углы, соорудил зимовье два на два метра. В нем покойный Карп Осипович с дочерью, перебравшись сюда, приготовились жить. «Они же замерзнут!» – позвонил мне Николай Николаевич. Теперь рядом с избушкой-реликвией вырос «шанхай» – весьма уязвимое для огня место.

Я говорю об этом с Агафьей, сидя в ее пристанище около фитилька, опущенного в плошку с подсолнечным маслом. «Агафья, без хлеба мы вас не оставим. Но беда может случиться вот по какой причине…» Я тушу фитилек и при свете фонарика трогаю пальцем мешочки с сухими травами, лежащие на печи как раз над светильником. Один из них падает прямо на плошку, где только что был огонек. «Кошка прыгнет, стронет эти мешочки, и пожара не миновать. Ты понимаешь, в каком положении вы тут останетесь, случись это зимой! В десять минут все сгорит». – «Так это уж не приведи Господь», – говорит Агафья и зажигает свой фитилек, даже и не поправив горки мешочков с травами. Я рассказываю ей о пожарах даже там, где их вовсе не ждут. Убеждаюсь: Агафья знает и об Останкинской башне, и о Чечне, и о подводной лодке. «Политинформацию» проводит тут Ерофей, слушая хрипящий приемник в сенях своего обиталища. («В избе нельзя. Агафья считает – грех».) Я еще раз говорю о страшной силе огня. Агафья опять отвечает: «Не приведи Господь…»

2000 г.

Хорошо сидим

Попасть в Тупик на вертолете сегодня – проблема очень большая. Я ждал до осени, когда военные запустят ракету «Протон», чтобы после падения второй ступени ее в районе обитания «троицы» взять пробы – не выпадает ли ядовитый гептил? Если перед этим в нужный район полетит еще один вертолет, у меня есть шансы добраться сюда, а с военными специалистами через день-другой выбраться.

Сказали, что первый вертолет полетит из Абакана. Добираюсь туда (ночь без сна!), но на месте выясняется: вертолет полетит, но из Горно-Алтайска. Это от Абакана – 1400 километров! С директором нового заповедника «Лыковская заимка» Геннадием Девяткиным решаем немедленно ехать на автомобиле. Управлять машиной Геннадий еще только учится, и тяжесть спешного одоления полутора тысяч километров ложится на шофера Ивана Федоровича Сурова, заботливого, как пушкинский Савельич.

Выезжаем мы рано утром, едем день, ночь и к рассвету прибываем в Горно-Алтайск. Милый «Савельич» все выдержал, только в Сростках, где родился и жил Василий Шукшин, попросил ночью полчаса сна.

В дороге мы еще останавливались что-нибудь пожевать и покормить кур (везли в подарок Агафье), которые за сутки сидения в картонных коробках снесли по яичку.

В первый день по прибытии в Горно-Алтайск по причине плохой погоды в горах вертолет не мог полететь. Мы отоспались, успели купить козу и кое-какие припасы, если в Саянских горах засидимся. Наконец летим и благополучно приземляемся в хорошо мне знакомом местечке, стиснутом горами с быстро текущей меж ними речкой.

Утром, еще затемно, слышим привычный грохот – Гу! Гу! Гу! Ракета из Байконура пошла на орбиту, о чем Агафья уведомляет нас, боясь, что мы проспали и не слышали грома. «Агафья, а какой нынче год по твоим исчислениям?» Не моргнув глазом, заслуженный хроникер в семье Лыковых отвечает: «7508 год от сотворения мира». Вот так-то быстро дошли люди до «Протонов» и вертолетов!