Таежным фарватером

Никто из бригады не обращает внимания на озеро, откуда сорвался в небо гидросамолет. Вода непроницаемая и тяжелая. К ней подступают карликовые сосны. Деревца стоят и вкривь и вкось. Иные и вовсе к земле клонятся. И с мыска видишь: сколько хватает глаз, тянется вдоль темного озерного зеркала прозрачная сосновая чаща.

Тут, однако, надо под ноги смотреть. Чуть не усмотришь — можно сапог оставить меж кочками. Ходишь по гибким клюквенным стеблям вперевалку. И все ищешь кочку понадежней. Как только ребятам удается передвигаться с ношей?

Откочевав на берег безымянного озера, никто из бригады не садится передохнуть. Даже перекурили на ходу. Кажется странным: как это можно бросить в кучу снаряжение и продовольственные запасы. По неписаному туристскому правилу, которое, несомненно, ведет начало от геологов, полагалось бы прежде установить палатки, разместить в безопасности на случай дождя снаряжение и провиант, может, даже разжечь костер. И уж потом только за дело приниматься. А эти без разговоров да споров принимаются каждый за свое. И бригадир ни во что не вмешивается. Будто не при чем тут. Ничего не приказывает. Никого не наставляет.

Позже мы поняли: в поле, как называют геологи работу вдали от дома, настоящая артель живет не приказами и наставлениями. Тут не спрячешься за спину другого. Красноречие не имеет цены. Слабости характера стараются упрятать понадежней на дно рюкзака.

Когда видишь в деле этих семерых, создается впечатление, будто каждый из них думает только о том, чтобы превзойти другого умением, ловкостью, удалью.

Вот Сергей Моисеенко — немногословный, как и бригадир, парень с тонким профилем и тиролькой, ловко сидящей на голове, — отправляется в «лес». Поверх сосен издали видны тулья его шляпы и взлетающий топор. Приносит два шеста, молча складывает их у ног балагура бригады — взрывника Лени Даниэля, который в отдалении от всех перебирает шашки тола.

В центре лагеря — на самом сухом месте — Миша Латыпов устанавливает сейсмостанцию. Молниеносными движениями он что-то соединяет, подключает, завинчивает, спаривает, размыкает, прощупывает. А кончил — глянул в сторону бригадира, словно предлагает проверить его работу. Иван Борисович подходит, солидно садится на ящик, который ему уступает помощник, прослушивает осциллограф и говорит только: «Добро».

Остается догадываться, как эти семеро понимают друг друга, не роняя лишнего слова. Впрочем, заметно еще, что никто не скупится на шутку. Видно, у них принято считать, что юмор усваивается без труда даже в изрядных порциях.

— Не успеет стриженая девка косу заплести, как и мы свою размотаем, — произносит лукавый Леня Даниэль и приподнимает катушку с проводом.

Наверное, с этой присказки каждый раз бригада начинает разматывать «косу» — километровое сплетение электропроводов.

Шутка, вспыхнувшая, как порох, смехом зажигает всех. Мигом сталкивают в воду надувную лодку. Двое прыгают в нее: один садится на весла, другой принимает шест с нанизанными на него кольцами тола. Лодка быстро удаляется от берега и тянет за собой «косу». Вот уж и размотана она. У взрывной машинки занял место Толя Кайдаров, добродушный сибиряк из-под Сургута. Двое в лодке на мелководье вонзают шест с запалом в донный ил и гребут обратно. Иван Борисович садится к сейсмостанции. Оглядывает, все ли на своих местах, и подает команду:

— Огонь!

Толя Кайдаров усердно давит пальцем кнопку — и над озером возникает водяной столб. Но никто не удостаивает вниманием радужный фейерверк. Толпятся за спиной бригадира. Тот приник к панели осциллографа. А там, в контрольной щели, метнулись полоски миниатюрных молний.

В считанные секунды сработал заряд. Микроземлетрясение распространило сейсмические волны на большую глубину. И теперь, отраженные и ослабевшие, они возвратились к сейсмоприемникам. Чуткие приборы улавливают подземные сигналы.

Иван Борисович вынимает кассету. Все разом, будто была команда, достают папиросы и закуривают. В молчании дожидаются, о чем доложит взрыв. Потом бригадир давит сапогом папиросу, берет в руки мокрую еще, как свежий фотоснимок, ленту сейсмограммы и начинает строго разглядывать волнистые каракули — запись донесения с глубин. Он теребит в больших руках бумажный рулон с основательностью крестьянина, который по горсти весенней земли пытается угадать, взойдет ли нынче добрый хлеб.

Совсем не так будут рассматривать эти бумажные полосы, которые улетят вместе с нами в Ханты-Мансийск, молодые геофизики из экспедиции. Там эти папирусы вызовут отчаянный спор. Читая их, люди станут морщить лбы или счастливо улыбаться. Сейсмограмма — луч света, брошенный в недра. И потому она может вызвать целую бурю эмоций. Геофизиков часто называют охотниками за куполами с подземными нефтехранилищами. А если уж такой купол обнаружен, то остается задать точку и бурить, послав на разведку пластов стальное долото.

Пока бригадир гадает по сейсмограмме, кто-то налаживает костер, навесив два ведра над пламенем, и принимается чистить, потрошить озерную рыбу. После первого взрыва полагается перекусить. И все собираются у огня.