Таежным фарватером

Когда контейнер с нашим катером малой скоростью двигался из Перми — места последней, остановки — в Тюмень, мы молили всех святых, чтобы у железнодорожной платформы оказались помягче рессоры. Ведь на одной из платформ — запакованный «Горизонт», привыкший передвигаться по «мягкой», водной дороге. Когда машинист тепловоза привел в Тюменский речной порт состав и начал туда-сюда гонять вагоны, каждый стук буферов был для нас ударом в сердце. Что-то останется от бортов «Горизонта»? Когда подтянули, наконец, платформу под портальный кран и приподняли контейнер, мы готовы были расстелить на земле собственные рубашки. Разве мы не понимали, что нашему другу лучше в шторм окунуться, чем парить в воздухе или стоять на земле?

Тюменские грузчики знают свое дело. Они только снисходительно улыбались в ответ на нашу мольбу помягче приземлить катер. Но нам было не по себе от этой снисходительности. Мы рисовали себе мрачную картину: вскроем контейнер, а там катер лежит «на животе», гребной вал сломан, как спичка, а трехлопастный винт смят в лепешку…

Опасались, однако, зря. Сняли «упаковку» с катера — целехонек! И винт тоже. Ни одной царапины.

Целый день провозились с «Горизонтом», который стоял на кильблоках меж железнодорожных путей в шумном порту. Собирались назавтра спустить катер на воду и сказать «до свидания» гостеприимной Тюмени.

И вот выходило, что поторопились прощаться. Видно, ночью снял кто-то винт с катера. И сделал это умело. А мы заметили пропажу не сразу. Только тогда, когда стали подводить под днище стропы — тяжеленные пеньковые канаты, чтобы кран перенес «Горизонт» на реку.

В общем, был винт — и нет винта! И от этого волнуются — даже больше нас самих — грузчики, железнодорожники. Главный инженер порта Семен Шустер только и промолвил:

— Давненько у нас такого не бывало.

Ну добро бы пропал спасательный круг или прожектор. О ящике с инструментами не стали бы горевать. Даже если б штурвал сняли — пусть. А то винт! Куда же без него?

— Ладно, будет винт! — сказал главный инженер. — Сниму со своего катера на подводных крыльях.

— Да, нет! Надо с этим разобраться, — вмешивается молодой крановщик, который спустился из своей кабины. — Кто это мог взять?

— Я с ночной смены остался. Так вот видел, как помощник машиниста со свертком из порта выходил. Не он ли грешным делом?.. — сообщает один из грузчиков.

— У него, однако, такой же катер, — добавляет кто-то.

— Кончу смену — поедем к этому поммашинисту, — решает за нас крановщик.

Мы готовы ехать куда угодно и к кому угодно. Как же без винта? И вот вместе с крановщиком, о котором узнаем, что зовут его Геннадием и что он недавно демобилизовался с пограничной заставы, отправляемся на поиски винта.

Геннадий обещает, что дорога будет не дальней.

— Мне рассказали, где он живет, и я сверху, из кабины, разглядел его дом.

Мы шагаем по мосту и попадаем в заречную часть города — Затюменку, как называют ее здесь. Идем улицей, что тянется вдоль Туры. И сразу замечаем, как много тут лодок. Они стоят на воде, во дворах под навесами, в палисадниках, даже посреди улицы. Уж каких только посудин нет тут?! Дюралевые «казанки» и штопаные-перештопанные обласки, самодельные катера и судовые шлюпки под парусом, вятские полуглиссеры и байдарки… Прямо не улица — речной музей под открытым небом. Нигде не встречали мы столь могучего «малого» флота. Видно, здесь лодочный мотор предпочитают всякому другому. Даже автомобильному. Пожалуй, живя у воды, нельзя иначе.

Дивимся мы лодочной улице, а у самих неспокойно на душе: наш-то катер без винта, а вернем ли его — неизвестно. Да и положение незавидное. Откуда знать, причастен ли поммашиниста к пропаже винта. А если нет?! Разве не может человек после смены сверток с собой унести? А то что у него такой же катер, доказательство слабое. Вон сколько тут таких же катеров.

В общем, мы больше полагаемся на нашего спутника и его решимость, чем на себя.

Приблизившись к крайнему дому, Геннадий предлагает:

— Сделаем так: пойду я один. Я ему все выложу. Если взял — отдаст. А вы тут, у дома, побудьте.

Мы ждем долго. Терпеливо и с надеждой. А когда Геннадий появляется, руки его пусты. Мы на всякий случай все же спрашиваем: «Ну как?»

— Нет его дома, — спокойно отвечает он.

— Зачем же было время терять, — не очень тактично замечает один из нас. — Нет так нет.

— Там только жена и сынишка его. Вот я им все и растолковал про вас: откуда приехали, куда поплывете. В общем, про все путешествие. Даже по карте маршрут показал.

Следующим утром в порту нас ждет сюрприз: винт стоит на своем месте. Тот самый, чуть тронутый красной краской. И по этому поводу рабочие радуются больше нас. Они подходят, заглядывают под днище катера. У них такой вид, будто они хотят удостовериться, не из чистого ли золота винт на нашем катере.

Нам же не остается времени дознаваться, как и когда появился на своем месте злополучный винт. Мы заняты последними приготовлениями к спуску катера на воду. И тут выясняется, что нет свечей. В сущности они есть, но надежда на них плохая. Мы уже забыли, когда меняли их последний раз.