Таганай

Дальше процессия шла более быстрым темпом. Настороженные монахи часто оглядывались по сторонам, а боковые провожатые ежеминутно ощупывали руками свои клинки или древка, готовые снова их развернуть в сторону предполагаемого врага. Периодически впереди раздавался ток глухаря. Видимо, то был разведчик или группа разведчиков, прокладывавшая путь в этих порой непроходимых лесных буераках, заваленных барханами недавно выпавшего рыхлого снега.

Последние полчаса они совершенно точно шли в гору, не очень крутую, но, тем не менее, Колямбо ощущал движение наверх. Отшельники, чуть ослабившие внимание, разожгли еще пару факелов. Лес стал немного редеть, по крайней мере, иногда Колямбо удавалось разглядеть на небе загадочное сияние далеких звезд, с недоумением смотрящих на него. Ему нечего было ответить звездам, он сам не понимал того, что происходит. Глухарь продолжал обозначать основному каравану, направление движения. Молчаливые фигуры черных монахов, коих в ближайшем окружении было насчитано уже едва ли не пятнадцать человек, решительно шли на зов птицы, все как один скрипя снегом. «Хрум-хрум. Хрум-хрум. Хрум-хрум».

В конце концов, кавалькада пошла в еще более крутую гору. Деревья вокруг становились все более низкими с каждой сотней метров, в воздухе повисла странная белесая дымка, стелившаяся прямо над снежным покровом. Колямбо наблюдал это необычное явление, повернув голову на бок и скосив глаза к низу. Дымка становилась все основательней, по мере того как встречавшиеся деревья начинали принимать единичный и низкорослый характер. Небольшие елки, которые теперь обрамляли их дорожку, достигали едва ли двух-трех метров в высоту и выглядели неправильными и искривленными.

Дымка переросла в туман. Если верхнюю часть тела монахов, сопровождавших на небольшом отдалении носилки Колямбо, еще можно было различить, то ноги отшельников терялись в сплошном почти недвижимом летучем покрывале. От того черные монахи сейчас казались таинственными призраками, плывущими по воздуху, не касаясь земли. Оранжевые светляки их факелов парили среди елок, как вытянутые огненные шары, больше напоминая небольшие НЛО, неспешно планирующие в округе этой загадочной местности. Если бы Колямбо попросили из всего набора таганайских названий различных местностей выбрать самое подходящее для этой, то он, не колеблясь, нарек бы ее Долиной сказок. Той самой, до которой его отряд так и не дошел в первый день своего похода. При этом Колямбо был бы абсолютно прав. Эта была Долина сказок.

То тут, то там из нависшей дымки возникали природные каменные колонны, напоминавшие древние могилы каких-нибудь давно забытых воинов. Запутавшись между расщелинами этих потерянных во времени мавзолеев, белесые полосы тумана пели свои таинственные песни, наталкивая на размышления о вечном.

Черные монахи шли уже намного спокойнее. Все имевшиеся в наличие факелы подсвечивали окружающую обстановку. Группа глухарей впереди их движения давно замолкла. Иногда кто-нибудь из отшельников спотыкался о невидимый в тумане булыжник, но молчаливая процессия продолжала свой путь, уходивший все выше и выше в гору.

Над Колямбо висело необъятное черное небо, усыпанное миллиардами звезд. Казалось, они были так близко, что стоило лишь протянуть руку. И он, несомненно, сделал бы это, если бы не веревки, обвязанные вокруг запястий и прикрепленные к носилкам. Ему лучезарно улыбалась загадочная Вега, на него искоса поглядывал холодный Альтаир, а Лебедь, как всегда летящий в мерцающем потоке Млечного Пути, подмигивал ярким Денебом, как будто больше и подмигнуть было нечем, обязательно хвостом.

Но тут шествие прекратилось, носилки опустили на снег, и Колямбо погрузился в самую гущу тумана, медленно ползущего над землей. Снизу он не видел решительно ничего, только угадывались ноги отшельников, ходящих у самого его носа.

«Очень мило! Не наступите на меня только, пока я здесь прячусь!»

К веревкам, которыми был повязан Колямбо, потянулись несколько чужих рук. Кажется, его начали освобождать от неудобных пут, уже натерших борозды на коже. Пленника взяли за конечности, подняли с носилок и понесли в неизвестном направлении. Теперь Колямбо точно не сомневался, что будет являться героем чего-то очень интересного и познавательного, и он резко переключился на мысли о насущном, ожидая момента, когда его опустят, чтобы извернуться и рвануть, куда глаза глядят.

Но монахи были крайне неосторожны и, донеся Колямбо до одного из продолговатых каменных столбов, выраставшего словно растение прямо из-под земли, его случайно ударили головой о выпиравший обледенелый уступчик, тем самым слегка оглушив. Тут же прижали спиной к природному менгиру, поставив на ноги, и обмотали несколькими рядами плотных веревок вдоль всего тела, затягивая их позади каменного монумента. Колямбо не успел ничего до конца понять, как все трудившиеся над его постановкой разошлись в разные стороны.