Тайфун

«Какая коварная ловушка!» — подумал Стэдмен. Этот приказ по сути дела оправдывал все что угодно, лишь бы только это сошло с рук. Но если что-то пойдет не так, виноват в этом окажется не Норфолк. Вся вина ляжет на Ванна. «И на меня». Сложив листок, Стэдмен протянул его Ванну.

— Этот приказ очень неопределенный.

— Командир я. Имеет значение только то, как я его понимаю.

Стэдмен едва сдержался, чтобы не выпалить поспешный ответ. Приказ содержал слово «разумные». Нападение на российскую атомную ракетоносную субмарину в мирное время едва ли попадало в эту категорию.

— Если мы выстрелим в русских, все остальные пути решения поставленной перед нами задачи отпадут сами собой.

— Какие еще другие пути? — лицо Ванна скривилось в отвратительную гримасу. — Нам приказано остановить неприятельскую подводную лодку, приближающуюся к сплошным льдам. Если ей удастся до них добраться, мы, возможно, больше не сможем ее найти. Куда направляются русские? Туда, где стреляют в американцев. Для вас этого недостаточно? Это и есть война.

Стэдмен посмотрел на Ванна, на боцмана Брауна. На молодых матросов у рулей. Все в центральном командном посту «Портленда» было прозрачным и понятным. Точным и определенным. Каждое действие от пуска атомного реактора до прокачки балластных цистерн было регламентировано четко прописанной последовательностью операций, в которой в мельчайших подробностях, шаг за шагом, объяснялось, какой тумблер, какой клапан перевести в какое положение. Но как быть, если правильного ответа нет?

— Центральный пост, докладывает акустик. Цель номер пять прямо по носу, справа по курсу пять градусов, дистанция девять тысяч семьсот ярдов, — отчеканил Шрамм, изучая призрачное облако шумов, стягивающееся к центру экрана.

Ванн отвернулся от Стэдмена.

— Приготовиться к торпедной атаке, торпедные аппараты один и два.

— Торпедные аппараты готовы, — поступил ответ из торпедного отсека.

— Система целеуказания готова, — доложил Киф. Не может быть, чтобы это было всерьез.

Ванн снова повернулся к Стэдмену.

— Командир, лодка готова.

— Полный вперед, — приказал Ванн. — Ребята, возьмем его.

«Байкал».

Марков прошел в рубку гидроакустика.

— Больше не повторялось?

Беликов кивнул.

— Ничего. Должно быть, это был естественный шум. Если бы его произвела машина, мы бы по-прежнему что-нибудь слышали.

Марков продолжал сомневаться. В тишине леса внезапно хрустнувшая веточка что-то значит.

— Рулевой пост, опуститься на глубину сто пятьдесят метров.

Огромная ракетоносная субмарина плавно устремилась в черные глубины.

— Переложить руль влево до конца, — приказал Марков. — Беликов! Слушай внимательно. Вполне может быть, что другой возможности нам не представится.

«Портленд».

— Дистанция до цели номер пять семь тысяч ярдов сокращается, — доложил Шрамм.

Искаженный гул винтов русского «Тайфуна» нарастал по мере того, как «Портленд» настигал его сзади.

— Опуститься на триста пятьдесят футов, — приказал Ванн.

— Горизонтальные рули на пять градусов вниз, глубина триста пятьдесят футов, — повторил приказ Стэдмен.

— Акустик! — продолжал Ванн. — Я хочу записать сигнатуру этого парня. Не забудь сохранить пленку.

— Так точно. Дистанция пять тысяч ярдов.

«Портленд» несся точно вслед за «Тайфуном». Шрамм на секунду оторвался от экрана, убеждаясь, что электрографический рекордер правильно записывает сигнатуру русской подлодки, а когда снова посмотрел на экран, изображение было другим. Осознав, что произошло, Шрамм побледнел.

— Центральный пост! Говорит акустик! «Сумасшедший Иван»! Цель номер пять повернула влево!

— Стоп машина! — приказал Ванн.

«Портленд» будет оставаться неподвижным до тех пор, пока русская подлодка не ляжет снова на свой курс.

— Центральный пост, говорит акустик. Цель номер пять проходит мимо нас слева по борту. Дистанция три тысячи ярдов. Она ниже нас, но ненамного.

— Мы выровняем глубину, когда русская лодка будет снова проходить мимо нас, направляясь на север, — сказал Ванн.

Стэдмен с каждой секундой нервничал сильнее и сильнее. Двигаться с большой скоростью на таком маленьком расстоянии от чужой подлодки — все равно что нестись следом за большим грузовиком по обледеневшей дороге. Если водитель грузовика только дотронется до педали тормоза, тяжелую машину занесет, и ты непременно врежешься в нее.

«Байкал».

— Возвращаемся на заданный курс, командир, — доложил рулевой.

— Держать глубину сто пятьдесят метров.

Что-то по-прежнему продолжало беспокоить Маркова. За звуком, которого никак не должно было быть, последовала мертвая тишина. Командир посмотрел на своего старшего помощника Гаспаряна. Тот как раз собирался объявить что-то по громкоговорящей связи, вероятно, предупредить о смене вахт.

— На второй палубе готовность номер два, — объявил старпом.

Он отодвинул «каштан».

— Командир! — Это был акустик Беликов. — Прямо по курсу в восьми километрах сплошной лед.

Матрос принес Беликову стакан чая. Старший акустик выпил чай залпом.