Тайфун

Почувствовав в воздухе сильный, едкий запах, он поднял голову и посмотрел на воздуховоды.

Оттуда тоже поползли струйки дыма.

В пятом отсеке громко кричал от боли кок Павел. Когда прогремел взрыв, он как раз нес на раздачу кастрюлю с горячим супом. Павел выронил кастрюлю, облив ноги обжигающей жидкостью. Как только по громкоговорящей связи прозвучала команда капитана, моряки схлынули из столовой, словно кто-то выдернул затычку. Павел выскочил следом за ними в коридор, забитый толкающимися, кричащими людьми, которые пробирались вперед и вверх.

Кок уже добрался до средней палубы четвертого отсека, расположенной непосредственно под центральный постом, но тут вспомнил про сверкающие кастрюли и немецкие ножи.

— Куда ты? — окликнул его один из матросов.

— Я кое-что забыл! — крикнул Павел, злясь на себя. — Не ждите меня!

Свободные от вахты матросы, сидевшие и лежавшие в кубриках на четверых, похватали книги, фотографии, теплую одежду и бутылки, запрятанные в тайниках. Они выбежали в коридоры, освещенные тусклыми аварийными лампами, направляясь вперед и вверх. Те, кто отдыхал в кают-компании, побросали журналы и также поспешили в центральный пост. Главный старшина Зубов частенько ублажал друзей серенадами под гитару. Аккуратно уложив инструмент в кофр, он прихватил его с собой и тоже вышел в коридор.

В центральный командный пост вошел торпедист Лысенко. Вместе с тремя старшинами он покинул затопленный торпедный отсек еще до взрыва торпеды. Эти четверо моряков прибыли первыми.

— Хватай складной домкрат, — приказал Марков. — И следуй за мной.

Свет горел ярко. «Молодец, Финогенов», — мысленно отметил Марков. Они с мичманом Лысенко покинули центральный пост и присоединились к Гаспаряну, дожидавшемуся их в главном машинном посту.

Там по-прежнему мигали десятки аварийных лампочек. Датчики пожарной сигнализации в седьмом отсеке горели тревожным красным светом. Однако датчики восьмого отсека, где находился эпицентр пожара, оставались погасшими, что не сулило ничего хорошего.

— Вся электропроводка, ведущая в восьмой отсек, перегорела, — доложил Гаспарян. — Я не могу перекрыть клапаны. Не могу прекратить подачу воздуха. Надо закачать в шестой и седьмой отсеки фреон, но…

— Подожди, пусть Финогенов сначала выберется оттуда, иначе он задохнется. Что с помпами?

— Работают на полную мощность, как ты и говорил.

Достав листок со списком личного состава, Марков протянул его старшему помощнику.

— Выводи всех на палубу. Проследи за тем, чтобы против каждой фамилии стояла галочка.

— Положись на меня, командир.

Гаспарян убрал листок в карман.

— Принимай командование на себя. Пусть все будут готовы в случае чего прыгать на спасательные плоты. Если лодка начнет тонуть, уйдет под воду она очень быстро. Если это произойдет до того, как я поднимусь наверх, закрывайте рубочный люк и гребите прочь, как сумасшедшие. «Байкал» может затянуть вас с собой под воду.

— Александр Владимирович, а ты?

— Если что, я воспользуюсь аварийно-спасательной капсулой. Я привел Грачева сюда, я и вытащу его отсюда. Ступай.

«Ка-25».

Акустик уловил рев взрыва, и летчик вертолета сразу же заметил бурлящее пятно белой пены во встревоженном море. До него было всего около трех километров. Затем в центре пятна появился черный силуэт подводной лодки. Летчик опустил нос своей неуклюжей машины и приказал радисту доложить, что обнаружена всплывшая субмарина.

— Американская? — тотчас же вернулся запрос с «Ханчжоу».

— Подождите.

Подлетев ближе, летчик по огромным размерам лодки, по ее высокой рубке, длинной ракетной палубе понял все. Ничего подобного этой субмарине в мире больше не было. Он повернулся к своему напарнику-китайцу.

— Ты всадил торпеду в «Байкал», твою мать!

«Портленд».

— Центральный пост, докладывает акустик, — послышался голос Бам-Бама. — «Тайфун» получил попадание торпеды. Повторяю, «Тайфун» получил попадание торпеды. Русская лодка продула балласт и поднялась на поверхность.

Тело лейтенанта Чоупера застряло между пустыми креслами рулевого поста и штурвалом, управляющим горизонтальными рулями, отклонив его до отказа вперед, вследствие чего подводная лодка начала стремительно опускаться на глубину. Темное пятно, расплывшееся на спине лейтенанта, роняло ярко-алые капли на чистый, навощенный линолеум палубы. Два матроса, сидевшие за штурвалами, после выстрела вскочили с мест и спрятались за перископами, пытаясь отгородиться хоть чем-то от дымящегося дула пистолета в руке Энглера.

— Кто следующий? — язвительно поинтересовался Энглер. Он повернулся к Скавалло. — Ты?

Боцман Браун и не думал пригибаться или прятаться.

— Сынок, — сказал он, — тебе пора угомониться.

— Ты, старпом, и эта сучка сговорились отдать лодку долбаным русским! А я тебе никакой не сынок, твою мать!

— «Портленд» никто никому не отдает, — возразил Стэдмен. — Это мы сейчас примем на борт экипаж русской подлодки. А не наоборот.

Шестьсот футов. Старший помощник краем глаза видел мелькающие цифры глубиномера. Шестьсот пятьдесят футов.

Ванн недоуменно повернулся к Стэдмену.