Тайга

Под ветвями пушистой разлапистой ели мальчик уверенно, дело-то было уже знакомым, соорудил лежанку из еловых же веток, бросил поверх шубу. Вика тут же взобралась на неё, вытянув усталые от долгой ходьбы ноги, и прислонилась спиной к шершавому стволу. Закончив все приготовительные процедуры по разведению костра, Матвей взял нож и направился к убитому зайцу. Долго стоял над пушистым комком, раздумывая, как приступить к неприятному делу. Протянув руки к огню, Вика молча наблюдая за его действиями. Роль мясника нравилась Матвею всё меньше и меньше, чаша его размышлений всё больше склонялась в гуманитарную сторону, он уже хотел плюнуть на всё это дело и лечь спать голодным, как перехватил насмешливый взгляд девчонки. Сия представительница женского пола была уверена, что сильная половина их невольного дуэта не решится на столь кровавое дело. Однако девочка недооценила принципиальную важность слова «слабо» в мужском обществе. Нерешительность Матвея как ветром сдуло, он наклонился и, к ужасу Вики, решительно отрезал бедному зайцу голову, и чтобы не смотреть в глаза невинно убиенной им зверушки, отбросил голову далеко в сторону.

Дальше дело пошло быстрее. Шкуру мальчик снимал уже без ненужных душевных содроганий. Из принципа. Парень он вообще или где? К тому же здравый смысл подсказывал, что без еды они и двух дней не протянут в этой снежной глухомани. А они должны были выжить и добраться до своих родителей. В мальчишеском теле пробудился дремавший доселе древний инстинкт сохранения собственной жизни. А этот инстинкт никак не сочетался с таким понятием как милосердие.

Не вынимая внутренностей, он насадил заячью тушку на заострённую с одного конца зелёную ветку. Установил возле костра две рогатины и водрузил на них импровизированный вертел с окровавленной заячьей тушкой.

Смотреть на эти жуткие экзерсисы Вика, истинный ребёнок городской цивилизации, не хотела. Она прикрыла глаза, но изредка, снедаемая любопытством, столь же древним и весьма живучим инстинктом, вполглаза наблюдала за действиями двенадцатилетнего охотника. И сама не заметила, когда мясо на вертеле потемнело, покрылось характерной корочкой и начало распространять чудесные ароматы. То, что висело сейчас над костром, уже мало походило на недавно убиенную милую зверушку. Это было то самое жаркое, что подавалось к столу в праздничные дни в семье Вики. Матвей срезал полоску мяса с верхней, уже пропечённой части тушки и, обжигаясь, дуя на пальцы, впился зубами в ароматно пахнувшее мясо. Девочка сглотнула слюну. Есть хотелось ужасно.

— Офигенно вкусно! — Матвей высоко заценил свои кулинарные способности и потянулся за следующей порцией. — Бросать мясо глупо.

— Глупо жить по фильмам. — Вика знала откуда росли ноги позаимствованной Матвеем цитаты. Её родители частенько пересматривали «Особенности национальной охоты». А заодно припомнила Матвею Винни-пуха.

Девчачьи подковырки мальчика абсолютно не задевали, они просто пролетали мимо его ушей. Процесс поглощения реально вкусной еды был намного интереснее. Матвею пришло в голову разнообразить сей процесс парочкой актёрских этюдов. Челюсти задвигались активнее, перемежаясь со стонами пищеварительного экстаза.

— Умм, ничего вкуснее в жизни не ел. Пища богов!

Справедливости ради — Матвей не сильно грешил против истины. Свежее мясо, приготовленное на открытом воздухе, да с нагулянным аппетитом, казалось более лакомым блюдом, чем шашлыки на майские праздники. Сейчас ему действительно казалось, что именно такую пищу ежедневно употребляют божества на завтрак, обед и ужин.

— Дай мне, — неожиданно попросила Вика.

Матвей усмехнулся, но ответных подколов кидать не стал. В том, что его хитрость удастся, сомнений не возникало. Он протянул отрезанный кусок той, которую обязан был защищать и обеспечивать провиантом. В ответ на его старания незамедлительно прилетела очередная порция иронии.

— То же мне кулинар от Мишлена. Посолить забыл.

Слова «благодарности» пролетели мимо мальчишеских ушей. Комплиментом своим поварским способностям Матвей счёл аппетит, с которым Вика уплетала его жаркое.

По окончании трапезы мальчик снял тушку с вертела, остудил в снегу.

— Килограмма на два потянет, — заявил он Вике, прикидывая на вес жареную заячью тушку. — Еда на два дня у нас имеется. А там видно будет.

По-хозяйски, он засунул собственноручно добытый провиант в рюкзак. Утолив голод, они удобно устроились на лежанке, накинули на себя шубу и вскоре уснули. Эта ночь тоже прошла тихо и спокойно.