Тайга

В последний момент до Матвея вдруг дошло — головы-то у них не покрыты. И это в холодной тайге! В памяти сразу всплыла выпавшая из бушлата кроличья шапка. Шапка мгновенно была поднята с пола, избавлена от лишней пыли и водружена на девчачью голову. Размер обновки несколько не подходил новой владелице. Из-под пушистого меха виднелись только губы девочки. Тут уже Матвей не смог сдержать накатившие эмоции и расхохотался в голос. Вика молча замотала головой, выражая таким образом несогласие на подобный головной утеплитель. Шапка сменила владельца, перекочевав на мальчишескую голову. В поисках подходящего для спутницы головного убора Матвей окинул взглядом избушку. Грязное покрывало могло послужить в новом качестве, как посчитал мальчик и, недолго думая, стянул его с лежанки. Совместными усилиями покрывало было обмотано вокруг головы Вики и завязано на спине на деревенский манер. Теперь к походу в дремучую неизвестность дети были готовы.

Загруженные, закутанные, они вышли, или если говорить точнее, выползли из домика. Впереди шагал Матвей с санками на упряжи за спиной, за ним с трудом передвигала ноги Вика. Волки, прервав свое пиршество, проводили странную процессию равнодушными взглядами, но нападать даже и не подумали — огромной туши медведя хватало на всю стаю. И хватить могло не на один день.

Бодрое начало пути сразу застопорилось. Через каких-то двести метров дети остановились и молчаливо застыли. И без слов было понятно, что именно здесь медведь обглодал тело мёртвого охотника. В том, что это были именно человеческие останки, сомневаться не приходилось. В пяти метрах обглоданный череп человека взирал на детей пустыми глазницами. Новое подтверждение беспощадной жестокости дикого мира. Жуткое зрелище не могло не оставить след в детской психике.

После короткого безмолвного осмотра дети собрались двигаться дальше, но тут Матвей заметил, как что-то блеснуло под тусклым дневным светом. Он подошёл ближе. На снегу лежал отгрызенный обрубок человеческой конечности, а на нем пристёгнутый словно часы компас. Преодолевая отвращение, мальчик снял компас с замёрзшей руки и под неодобрительным взглядом девочки разложил на своей ладони. Конец стрелки, крутнувшись, указал на север.

— Зачем он тебе? — с укором спросила Вика.

— Как мы узнаем, где восток?

— По солнцу.

Губы Матвея невольно растянулись в усмешке. При всей трагичности ситуации он не смог сдержать улыбки.

— Ты хоть раз видела здесь солнце?

Вика задрала голову к небу. Сквозь верхушки высоких сосен едва проглядывало светлое небо. Понять местонахождение дневного светила сквозь толстые слоя серых облаков можно было лишь интуитивно.

— Тогда по компасу.

— Вот и я об этом. — Матвей сверился с компасом и махнул рукой на восток. — Нам туда.

И сунул компас в карман.

Вика только позже поймёт, что ужасный с моральной точки зрения поступок Матвея спасёт их жизни. Определить в тайге расположение сторон света могли только опытные охотники, а дети, выросшие в городской среде, могли это понять разве что по утреннему рассвету и вечернему закату, да и то примерно из-за густой облачности, которая в этой местности наблюдается практически круглый год. Бродить в дремучей таёжной глуши, не зная ни троп, ни ориентиров, можно было по бесконечному кругу.

Частенько сверяясь с компасом, Матвей и Вика шли на восток, туда, где протекали могучие енисейские воды, туда, где упал их самолёт. Ноги тонули в снегу, дети с трудом вытаскивали их и брели дальше и дальше от охотничьей избушки. В тяжелых армейских одеяниях было жарко, и хотя мороз щипал нос и щёки, неокрепшие тела буквально истекали потом.

Вика не жаловалась на трудности, не скулила, не ныла, хотя Матвей ожидал от девчонки именно этого. Но она, как и он, хотела найти людей, и чтобы вся эта «романтическая» эпопея завершилась как можно быстрее. По пути им трижды пришлось делать привал, чтобы перевести дух, отдохнуть и подкрепиться. Дни в Сибири, особенно зимой, короткие, и вот на тайгу уже опускались сумерки. Ночлег по совету Матвея решили устроить под огромной елью. Под её раскидистыми, до самой земли, ветвями было мало снега. Матвей сорвал одну из веток, Вика вымела из-под ели снег, а Матвей набросал на землю пушистых еловых веток, бросил на них прихваченную в домике шубу.

Теперь, по завершении подготовки к походному ночлегу, можно было и костром заняться. Упавшего сухого материала вокруг было полно. Собранные детьми сучки и ветки занялись пламенем. В промёрзлой земле Матвей ножом расковырял лунку, воткнул в неё сучковатую палку, а поверх водрузил набитый снегом котелок. Вскоре в импровизированном шалаше уютно булькал горячий чай, который Вика любовно разлила по кружкам, предварительно бросив в каждую по три кусочка рафинада. Обжигая пальцы, они глотками прихлёбывали горячую сладкую жидкость и, звеня ложками, уплетали из одной банки тушёнку, поправ все нормы этикета. Чтобы выжить в диком краю требовались совсем иные нормы.