Тайга

Недавно у его друга родилась дочка. Он пришел к нему в гости, когда малышке исполнился месяц. Николай долго и умиленно разглядывал крошечное личико. Девочка смотрела на мир теми же глазами, что и берегиня. Она еще не знала, сколько вокруг нее грязи, слез и бесчинств. Не ведала, как тяжело жить в этом мире, оставаясь чистой и бескорыстной. К сожалению, малышке предстоит это узнать, а берегиня всегда будет жить в своем волшебном мире, где нет ни злобы, ни зависти, ни обиды. И это всегда будет читаться в ее глазах.

Улыбнувшись, Николай вновь посмотрел в окно. На улице начало смеркаться, загадочные тени от тайги ложились на поезд. Он не захватил с собой никакой еды, и ему пришлось идти в вагон-ресторан. По пути он опять встретил утреннюю тетку, на этот раз без мальчика. Она смотрела в окно, а завидев Николая, широко ему улыбнулась, обнажив мелкие, чуть желтоватые, зубы. Николай улыбнулся в ответ, что, видимо, послужило для нее сигналом к действию. Чуть выпятив назад филейную часть, она полностью загородила Николаю проход.

— Не могли бы вы немного подвинуться, — попросил он.

— А если я не хочу, — игриво протянула она и, перестав улыбаться, провела кончиком языка по верхней губе. — Как я поняла, вы тоже путешествуете в одиночестве. Так, может, составим друг другу компанию?

— Насколько я помню, вы были с сыном, — не сдержал раздражения Николай.

— Неа, — кокетливо надула губки навязчивая попутчица. — Это всего навсего мой племянник. И к тому же, он давно спит. Я — девушка свободная, так что можете не переживать.

— Я и не переживаю, — пытаясь оттеснить ее в сторону, пропыхтел Николай. — Но все же мне бы хотелось пройти.

— Куда направляетесь, если не секрет? — невинно поинтересовалась она.

— Не секрет, — отчаявшись, пролезть в узкую щель между ее телом и дверью купе, он злобно посмотрел на нее. — Иду в вагон-ресторан. Я очень голоден, прямо желудок сводит.

— Могу предложить вам неплохой ужин, — вновь расплылась она в улыбке. — Жареная курочка, вареный язык, салатик быстренько заварганю — все домашнее, свеженькое. Зачем вам травиться казенной едой?

— Ничего страшного, — с силой рванувшись вперед, Николай все же протиснулся мимо женщины. — Иногда можно.

— Как хотите, — зазвенел сзади обиженный голос. — Меня, кстати, Ниной зовут.

— Николай, — слегка обернувшись, сказал он, и спокойно направился в вагон-ресторан.

Там к нему подошла недовольная официантка.

— Меню можете не смотреть, — хмуро проговорила она. — Остался только суп-лапша и жареная курица. Раньше приходить надо было.

— Давайте суп-лапшу и чай, — вздохнул Николай. Жареную курицу, которую ему только что пыталась навязать противная соседка, ему совсем не хотелось.

— Чай могли бы и у себя попить, — пробубнила она, но все же пошла исполнять заказ.

Через три минуты перед ним брякнули глубокую тарелку, на дне которой бултыхались два кусочка морковки и половина луковицы. Лапши там не было и в помине. К тому же серо-голубая жидкость сверху немного подернулась жирком, красноречиво говорящем о том, что суп уже остыл. Вяло ковыряясь ложкой в тарелке, он то и дело поглядывал в окно.

В этот момент дверь с шумом распахнулась и на пороге возникла его недавняя знакомая. Николай с трудом подавил тяжелый вздох и натянул на лицо кривую улыбку.

— Домашнюю пищу всегда успею поесть, — по-свойски усаживаясь напротив Николая, пропыхтела она. — А вот в ресторане, когда еще поесть доведется. Я, знаете ли, наседка, меня из дома не выгонишь. Целыми днями у плиты суечусь, порядок навожу, рубашки мужнины наглаживаю. Устаю, как собака.

— Вы же только что сказали, что одинокая? — деланно удивился Николай.

— Так я это… раньше имею в виду, а сейчас то я свободная, — стала бордовой тетка и, замерев на секунду, громко запричитала. — Вот и хожу теперь по ресторанам. Готовить не для кого. Ох, долюшка наша бабья горькая! Мужики — кобели, все одинаковые. Молодость свою ему отдала, всю красоту девичью израсходовала, носки ему стирала, жрать готовила, а он взял и к другой ушел. Вот теперь переживаю, плачу по ночам. Так хочется уткнуться в чье-нибудь сильное плечо, выплакаться, выплеснуть свое горе горькое. И нету такого плеча рядом. Пропадаю никому не нужная!

— Ну не надо так убиваться, — прервал ее поток Николай. — У вас еще все впереди. Женщина вы — видная, красивая чисто русской дородной красотой.

— Вы так думаете? — резко сменила тон на игривый Нина.

— Я в этом уверен, — кивнул он и тут у нее зазвонил мобильный.

Женщина вытащила из кармана телефон, посмотрела на дисплей, глаза ее забегали, рот нервно искривился.

— Это по работе, — неестественно улыбнулась она Николаю и понеслась к выходу.

У Николая окончательно пропал аппетит. Рассчитавшись с официанткой, он побрел в свой вагон. В тамбуре стояла Нина и, плотно прижав к уху трубу, пыталась перекричать стук колес:

— Сынок наш спит давно, вот я вышла в тамбур, чтобы ему не мешать. Так что не переживай, любимый, у нас все хорошо. Скоро будем дома.