Тайга

— Но не знают, кто их родная мать, — укоризненно произнес Николай. — Неужели у вас полностью атрофирован материнский инстинкт? Это не нормально! Как можно выносить под сердцем крошечное существо, произвести его на свет и тут же про него забыть?

— Зачем нам лишние заботы? — не поняла его негодования Березонька. — У нас и так полно дел. А еще нам хочется повеселиться, поиграть, поводить хороводы. Мы привыкли радоваться жизни, и матушка делает все, чтобы не обременять нас лишними хлопотами.

— Оказывается забота о собственном ребенке — это лишние хлопоты, — еще больше изумился он. — Поразительно! Рябинушка, ты тоже так считаешь?

— Мы все живем по этим правилам, — ответила берегиня. — Вы называете людей, которых уважаете на вы, а наших детей растит Тайга. Так положено. Мы делаем все, что матушка велит нам, потому что лишь она знает, как надо.

— Не могу поверить, — глухо проговорил Николай. — Не по-человечески это.

— А мы — не люди, и очень этим гордимся, — презрительно посмотрела на него Березонька и обернулась к Рябинушке. — Ты пойдешь со мной на озеро, подружка? Или опять отправишь меня одну?

— Прости меня, милая, — опустила глазки Рябинушка. — Но я не могу оставить его одного. Ты же сама знаешь, как это опасно.

Березонька ничего не ответила. Бросив на Рябинушку обиженный взгляд, она растворилась в воздухе.

— Мне кажется, я ей не понравился, — задумчиво глядя на то место, где только что стояла Березонька, сказал Николай.

— Ей обидно, что я провожу с тобой все свое время, — подошла к нему сзади Рябинушка. — Раньше мы все время были вдвоем. А сейчас она одна.

— Ревнует, значит? — повернулся к ней Николай.

— Опять незнакомое слово, — весело посмотрела она на него. — Вроде говорим на одном языке, но порой я тебя совсем не понимаю.

— И не нужно, — покачал головой Николай. — Все это неважно. Главное, что мы опять вместе. Надеюсь, больше никто и никогда не разлучит нас. Как-же я хочу прикоснуться к тебе, хоть кончиком пальца! Как мечтаю, ощутить твое тепло! Неужели это так много!?

— Потерпи немного, — глядя прямо перед собой, прошептала она. — Я сделаю все, чтобы твое желание осуществилось.

Николай резко отвернулся от нее. До боли сжав кулаки, он еле сдерживал слезы. Такое было с ним впервые. Он давно забыл, когда плакал в последний раз. Сейчас в нем бушевали сильнейшие эмоции. Они накатывали на его мозг горячими, обжигающими волнами. Ему хотелось кричать, биться головой о землю, совершить что-нибудь безумно-опасное. Только так он мог заглушить то дико-болезненное, что разрывало его изнутри.

— Не надо мне таких жертв, — сквозь зубы процедил он. — Мы не сможем быть вместе, пока ты берегиня. Но ты не сможешь стать человеком, потому что для этого нужно убить. Третьего не дано. И ты не представляешь насколько больно мне это осознавать. Хотя… я не прав. Есть третий вариант.

Повернувшись к берегине, он решительно направился к ней. Она не шевелилась. Его движения казались ей неправдоподобно медленными, окружающие звуки, его слова доходили до нее как сквозь вату. Будто со стороны, видела она, как он подходил все ближе, протягивает к ней руки, сжимает ее в своих объятиях, целует в губы. Она отвечает на его поцелуй и вся действительность разом наваливается на нее.

— Не надо! — попыталась призвать его к здравому смыслу берегиня. — Ты погубишь себя!

— Ты даже не представляешь, насколько мне это безразлично, — на секунду оторвавшись от ее губ, прошептал он. Подхватив ее на руки, он понес ее к домику.

Страшный треск разнесся по тайге. Николай оглянулся. На них надвигалось что-то невероятное, то, что прогибало деревья до земли, срывая с них листву. На секунду он замер и тут же сильнейший ураган повалил его на землю, вырвав берегиню из рук. В ушах засвистело, загрохотало. Подхватив его, как пушинку, ветер потащил его за собой. Трава, камни, земля — все смешалось перед глазами. Больно ударившись плечом о ствол дерева, он все же ухватился за него обеими руками.

Ураган стих так же неожиданно, как и начался. В лесу все стихло. Природа замерла в полном оцепенении, словно боясь своими привычными звуками вызвать очередной порыв ветра. Боялся и Николай, поэтому он продолжал держаться за дерево. В звенящей тишине жужжание мухи показалось неправдоподобно громким. Она нахально уселась на его правое ухо и начала перебирать своими тонкими лапками, щекоча напряженную кожу. Николай встряхнул головой. Поднявшись на секунду в воздух, муха по хозяйски уселась на свое прежнее место.

— Все закончилось, — услышал он над собой насмешливый голосок. — Можешь вставать.

Берегиня тоненько присвистнула и муха, наконец, покинула свое насиженное место. Николай с облегчением вздохнул.

— А где Рябинушка? — узнав свою собеседницу, он все же не торопился отпускать ствол.

— С матушкой беседует, — присела рядом с ним берегиня. — Разгневал ты ее. Уходил бы ты, Николай. Чем дальше у вас все это зайдет, тем тяжелее будет расставаться.

— Тебя не спросили, — отпустив дерево, он сел на траву и начала отряхивать от земли руки. — Может, мы всегда вместе будем.