Таймхакинг. Как наука помогает нам делать всё вовремя

Ученые предположили, что происходящее является своего рода «сигнализацией». Каждому хочется, чтобы окружающие думали о нем хорошо. И, зажигая свечи Хануки, тем более в присутствии других, некоторые люди сигнализируют таким образом о своем религиозном благочестии. Однако празднующие Хануку считали, что самыми главными и наиболее важными для поддержания имиджа являются сигналы, поданные в начале и в конце. То, что происходило в середине, было не столь значимо. И оказалось, что они правы. Когда в своем следующем опыте Туре-Тиллери и Фишбах предложили оценить религиозность трех вымышленных персонажей на основе соблюдения ими ритуала зажжения свечей, «респонденты сочли, что те, кто не зажигает менору в первый и последний вечер, менее религиозны, чем те, кто не соблюдает ритуал в пятый вечер».

В середине мы становимся менее требовательными к себе, возможно потому, что окружающие не так строго оценивают наше поведение. В срединных точках мы, по не вполне ясным причинам, склонны халтурить, и в этом смысле показателен последний из серии опытов Туре-Тиллери и Фишбах. Участникам эксперимента сказали, что будет проверяться их владение навыками, приобретенными в детстве, но не слишком часто используемыми во взрослом возрасте, и выдали каждому по 5 карточек с фигурками. Фигурки были одинаковыми, но на разных карточках они изображались под разными углами. Испытуемых попросили предельно аккуратно вырезать изображения ножницами. После этого фигурки показали сотрудникам лаборатории, попросив оценить по десятибалльной шкале, насколько точно они вырезаны.

И какими же оказались результаты? В самом начале люди работали тщательно, но в середине начинали халтурить. «Исследуя качество работы, мы установили, что участники эксперимента были более склонны в буквальном смысле слова срезать углы в середине, чем в начале и конце процесса».

В середине человеком словно бы овладевает нечто, причем, похоже, происходит это по воле высших сил, а не его собственной. В форме U-образной кривой выражен закон природы, существующий наряду с тем, который иллюстрирует кривая нормального распределения. Отменить его нельзя. Но уменьшить наносимый им ущерб можно, ведь получается же у нас сглаживать последствия других природных явлений: бурь, гравитации или тяги человека к потреблению калорийной пищи. Первым шагом на пути к этому является простое осознание закономерности. Если упадок духа в середине жизни неизбежен, то знание об этом, а равно и понимание того, что это не навсегда, поможет перенести его не так тяжело. Осознавая, что в середине какого-то дела наша требовательность к себе падает, мы можем предупредить нежелательные последствия. Даже не будучи в силах противостоять силам природы, можно быть готовым к их проявлениям.

Но есть и другой вариант. Можно дать им отпор, взяв на вооружение кое-что из биологии.

Эффект «Опаньки!»

Лучшие из ученых часто начинают с малого, а в итоге приходят к масштабным выводам. Так получилось у Найлза Элдриджа и Стивена Джея Гулда. В начале 1970-х гг. оба были начинающими палеонтологами. Элдридж изучал вид трилобитов, живших более 300 млн лет назад, а Гулд сосредоточился на двух разновидностях наземных улиток с Карибских островов. Но после начала совместной работы в 1972 г. не слишком-то значительные объекты их исследований привели Элдриджа и Гулда к прорыву исполинского масштаба.

В то время большинство биологов придерживалось теории так называемого «филетического градуализма», предполагающей медленную и постепенную эволюцию видов. Считалось, что эволюция идет на протяжении миллионов лет, в ходе которых Мать-Природа размеренно трудится на пару с Отцом-Временем. Однако Элдридж и Гулд усмотрели в палеонтологической летописи изучаемых ими антропоидов и моллюсков нечто иное. Иногда темпы эволюции видов было столь же медлительными, как и сами улитки. Но случались моменты, подобные настоящим взрывам. Долгий застой в развитии видов сменялся внезапными лавинообразными переменами. После них следовал очередной долгий период устойчивого состояния вновь преобразившихся существ, а за ним – очередной резкий всплеск трансформаций. Элдридж и Гулд назвали свою концепцию теорией прерывистого равновесия{207}. То есть путь эволюции не представлял собой плавный подъем. В действительности траектория была не настолько линейной: периоды унылой стабильности прерывались неожиданными взрывными изменениями. Примером такого «прерывистого равновесия» служила и сама теория Элдриджа – Гулда – гигантский концептуальный прорыв, нарушивший дремотный покой эволюционной биологии, чтобы направить эту науку по другому пути.