Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Останавливая машину, мы карабкались на земляные валы, чтобы сообразить, где Нил и откуда может пойти вода. Чаще всего, грязные и потные, с раздражением вытряхивая землю из башмаков, мы возвращались не солоно хлебавши, потому что Нила не было, а виднелись лишь каналы разной глубины, старые и новые, валы земли и облака пыли, в которых рокотали моторы.

В одном месте работал, как выразился Марк Антонович, «многоковшовый шагающий экскаватор». На штурм вышли тысячи феллахов. Разбившись на артели, они состязались с землеройными машинами. По тропинкам, протоптанным босыми ногами, непрерывно двигались вереницы людей. Вверх — вниз, вниз — вверх. Одни нагребали землю в плетеные корзины, другие торопились вынести эти корзины по крутым откосам и, высыпав содержимое, бежали назад. Вниз — вверх, вверх — вниз.

Потом мы долго ехали вдоль другого канала, сухого и непонятного: не то осушенного, не то ждущего воду. На голом откосе каркали вороны. Женщины в черном с кувшинами на голове пересекали дорогу. Они уходили за водой куда-то дальше. Куда? Мы опять поднялись на откос.

Да вот он, Нил! Наконец-то! До него метров триста, и к нему, увязая в песке, тянутся вереницы женщин.

Женщины в Верхнем Египте обычно не участвуют в самых тяжелых полевых работах. А прошагать несколько раз в день от той вон деревушки, приткнувшейся к жародышащему плато, прошагать с кувшином на голове через сухой канал, карабкаясь по его склонам, потом проделать тот же путь, имея уже не меньше ведра воды на голове, — это что же, увеселительная прогулка? Да еще под черной накидкой, босыми ногами по камням, на которых, наверное, можно жарить яичницу.

Ласточки носятся низко-низко. «К дождю», — сказали бы у нас. А тут дождя надо ждать лет этак пять, а то и десять… Вот вам и верные приметы.

Канал тянется до самых окраин городка Исны.

За белым забором — фруктовый сад, огромное дерево манго прикрывает одноэтажный просторный дом.

— Помещичья усадьба! — смеется Марк Антонович.

Сам «помещик» Константин Васильевич Свитов спешит нам навстречу. Какие новости в Каире? Давно ли мы из Москвы? Но Марк Антонович, который любит во всем порядок, прежде всего осведомляется о канале.

— Канал? — переспрашивает Свитов. — Есть старый и есть новый. Совсем новый. Вдоль него вы и ехали. Это большой канал для большой воды. Ясно?

Сознаемся, что не очень. Инженер рад просветить новичков.

— Здесь было бассейновое орошение. Как в древности. Как при фараонах. Разливается Нил, заливает всё на два месяца. Потом земля начинает подсыхать, ее пашут, засевают и собирают один урожай. Понимаете, один! Это и есть бассейновое орошение. Как при фараонах. Шесть месяцев земля пустует. В Верхнем Египте эта старая система сохранялась до сих пор. Теперь Садд аль-Аали покончит с ней. Канал, который вы видели, оросит много земли. Но счет надо вести не только по площади. До сих пор здесь снимали один урожай. Теперь, при круглогодовом орошении, будут получать два-три. Вот вам арифметика Садд аль-Аали. Для здешних феллахов это как сказка.

Свитов кончал политехнический институт в Куйбышеве. И жена его, Алла, тоже волжанка. Работали на ремонтном заводе. Пришла заявка: нужны люди в Африку. Африканская жара не очень пугала: летом в засушливом Заволжье ведь тоже бывает за тридцать, а кто привык к тридцати, перенесет и сорок.

Смотрел я на семейство Свитовых и думал: легок на подъем наш человек! Спрашивал у многих наших людей в Африке, что заставило их сняться с насиженных мест, долго ли они раздумывали, прежде чем решиться на такой шаг. И что же? У большинства, особенно у молодых, все решалось быстро, без колебаний: хотелось увидеть, узнать мир.

Свитов пришел домой, сказал жене: «Алла, предлагают в Египет». — «В Египет? Надо же! Конечно, поедем!» Прилетели в Каир под Новый год. Остановились в отеле «Виндзор». За окном дерево цветет розовым цветом, маленький сынишка хнычет: «Где снег? Хочу на коньках…»

Потом приехали вот сюда, в Иену. Тут работает около сотни наших машин, надо помогать их осваивать. Свитовы соскучились, конечно, по Волге, хотелось бы посмотреть, как там… Но вообще-то скучать особенно некогда.

К нашей машине, остановившейся у канала за Иеной, направляется какой-то индиец. Смуглое лицо, короткая бородка чернее воронова крыла — даже отливает сизым, — черные пронизывающие глаза. Недостает только чалмы.

— Здравствуйте, товарищи! — говорит индиец с сильным акцентом.

Мы онемели. Он бросает взгляд внутрь машины:

— Кино, да?

— Где вы так хорошо научились говорить по-русски? — спрашиваю я.

— Не так хорошо. Приехал сюда, чтобы совершенствовать свой арабский и русский.

— Давайте познакомимся, — осторожно говорит индийцу Марк Антонович. — Кинорежиссер Трояновский.

— Трояновский? Очень приятно. Слышал о вас.

— Вот как? — Марк Антонович польщен: индиец, а знает!

— Рад познакомиться. Абульфаз. В Египте на практике. Окончил факультет восточных языков. Есть такой в Баку.

— Так вы азербайджанец?!