Тайна

Полина Александровна с ласковой улыбкой уже шла нм навстречу. Она обняла мужа и дочь, и все трое, тесно прижавшись друг к другу, пошли по береговой кромке к поселку.

Вот счастливая семья, с какой-то непонятной горечью решил Каштан. А муж, наверное, спрашивает сейчас докторшу: что это за субъект, с которым она разговаривала?

Каштан почти угадал. Виктор Ковалев, едва они отошли, поинтересовался у жены:

— Откуда взялся этот странный тип?

— На «Аскольде» сегодня приплыл. Совсем больной. Но ни в какую не соглашается идти в амбулаторию.

— Ну, это его личное дело.

— Не могу же я, Витя, допустить, чтобы человек загибался тут, хотя бы и по своей волне. Не имею права.

Ковалев пожал плечами. Он был капитаном траулера и, как все моряки, отдавал предпочтение здравому смыслу. Нелепое поведение больного чудака находилось за пределами логики и поэтому вызывало у него неодобрение.

— Что же ты намерена предпринять, Полиночка?! Принудительные меры?

— Попробую поговорить с его спутниками. Ребята хорошие. Может, помогут. Правда, один из них, бородатый, такой мрачный, сказал мне: «Дайте человеку умереть спокойно». Представляешь?

— Бред какой-то.

Каштан разложил свой мешок, сел в него, застегнулся. подтянул горловину до подбородка, надел колпак и всунул руки внутрь. Он сидел в мешке словно в коконе. Прислонился спиной к коряге, выброшенной на берег морем, и удовлетворенно вздохнул. Не страшен ему холод.

Темень накрыла остров, но в воде Каштан видел какое-то свечение, гребешки волн фосфоресцировали.

Он не думал сейчас ни о болезни, ни о доме, ни о сроке, который ему отмерен, настолько захватила его картина извержения.

Клубы сизого дыма заволокли вершину сопки. И вулкан, словно задыхаясь, начал выплевывать пламя. Казалось, из кратера стреляют «катюши» — огненные пунктиры снарядов прочерчивали небо.

Снова кратер накрывало косматой тучей дыма, и только глухой прерывистый клекот напоминал об адской кухне, работающей в его глубинах. Но вот доносился грохот, и вновь взлетали вверх фонтаны бомб. Из жерла вулкана вырывался столб пламени и раскаленных газов. Летели ввысь рои сверкающих камней и падали на склонах.

Так продолжалось всю ночь.

Каштана поражало это неутомимое клокотание бушующего вещества в недрах Земли.

Как возникают эти бешеные температуры и неистовая энергия, рвущаяся через ствол кратера на поверхность? Непонятно, почему до сих пор на Земле пульсируют огнедышащие скважины и впустую затрачивают свою могучую и яростную силу.

Погруженный в темноту поселок Благодатный мирно спал. Очевидно, люди свыклись с гулом вулкана.

На рассвете из кратера выплеснулись огненные языки и поползли вниз в тучах горячего газа. Потоки лавы застывали на склонах.

Па какое-то время, словно утомившись, Дядя затих. Дым и пепел уносило в океан, на восток.

Каштан забылся. Он проспал часа два. Разбудили его громовые раскаты. Это снова заговорил Дядя. Каштан взглянул туда. Перед ним предстало фантастическое зрелище. В кратере образовалась исполинская трещина. В эту трещину устремилась лава. Раскаленным потоком она стекала по склону, а затем обрушивалась и море. Тучи пара и дыма взметнулись над водой там, где вылилась пылающая масса, и застлали небо. Тягучая мгла накрыла и остров Аракутан. Смрадный запах серы донесся сюда, и Каштан мучительно закашлялся.

5. НАВАЖДЕНИЕ

Мгла рассеялась. Вулкан затих. Студеный ветерок угонял на океанский простор остатки дыма и пепла. Часам к девяти утра небо над Благодатным очистилось.

В поселке начался трудовой день. Работали конвейеры в цехах рыбокомбината, в школе шли занятия, из детского сада слышалось хоровое пение. Из динамиков, укрепленных на столбах на территории комбината, выплеснулись веселые мелодии. Директор предприятия Белых любил по утрам попотчевать рабочих мажорной музыкой, которая, по его мнению, благотворно влияла на производительность труда.

Когда до Каштана, сидящего в своем мешке на правом берегу бухты, донеслись отраженные водой звуки «Чунга-Чанги», он даже улыбнулся. Так необычно было услышать здесь, на краю земли, эту забавную песенку:

…Чунга-Чанга — весело живем,
Чунга-Чанга — песенку поем.
Чудо-остров, чудо-остров,
Жить на нем легко и просто,
Жить на нем легко и просто,
Чунга-Чанга.
Чунга-Чанга — места лучше нет,
Чунга-Чанга — мы не знаем бед.
Чунга-Чанга — кто здесь прожил час,
Чунга-Чанга — не покинет нас…

Перед Каштаном открывалась отсюда панорама берега — полукружье бухты, здания комбината, разместившиеся у самой воды, склады, бараки, штабеля бочек и ящиков, цепочка домиков.