Тайна

— Она молодцом, — сказал доктор, — в пятницу уже сможет ходить на прогулки. А в воскресенье я разрешу синьоре даже выпить вина и поесть мяса.

— Великолепно! — пропищал полковник. — И эту бутылочку доброго старого вина мы разопьем втроем! Й не вздумайте отказываться, дорогой мой! Я приглашаю вас в воскресенье вечером. Вы теперь лучший друг дома. Так жаль, что вы живете в другой стране!

— Я уж советовала доктору перебираться в Рим.

— Прекрасная идея! Я помогу вам устроиться. Министр мой друг давних лет. Наши жены — подруги с детства.

— Спасибо на добром слове! Я подумаю.

— И думать нечего! — сказал полковник.

В номере отеля «Карлтон» Поль Эккерт возился с двумя хитроумными механизмами, размером с чемодан каждый. Аппараты состояли из стальных мощных пружин, пневматических узлов с баллонами и крепежных приспособлений. Журналист был перепачкан до ушей маслом, в комнате царил беспорядок. Но лицо у Эккерта было довольное. Когда заецала какая-то деталь, то швейцарец тихо со вкусом матерился. К тому моменту, когда появился доктор Зайдель, Поль собрал один из механизмов. Он осторожно поставил устройство на ковер. Потянул за стальной тросик. В этот момент вошел доктор, в то же мгновенье пружины, щелкнув, мощно ударили в пол, и аппарат, стремительно взлетев ввысь, крепко стукнулся о потолок и, сокрушив люстру, осколки которой обрушились на Эккерта, грохнулся на ковер.

— Видал! — воскликнул Ерема, стряхивая осколки, — Работает штучка что надо! Пусть знают, что и мы не лыком шиты!

В дверь тревожно забарабанили. Показалось взволнованное лицо коридорного.

Заключенные сидели попарно. В одной камере Бруно и Амадео, в другой — Джакомо и Антонио.

Антонио раскрыл шарик, вынул оттуда узкую бумажную ленточку, прочитал, что на ней написано. Взволнованно прошептал:

— В воскресенье! Если все обойдется!

Джакомо вдруг затрясло. Он никак не мог унять этой нервной дрожи.

— Ты что, Джако? — удивился Орландо.

— Трясет, ничего не могу поделать!

— Перед жандармами не трясся, когда били, а тут задрожал!

— Не верится мне что-то, Антонио! Уж очень все невероятно!

— Выйдет — так выйдет. Не выйдет — ну что ж! Еще что-нибудь потом друзья на воле придумают. Главное — не унывать.

— Они ничего не пишут — как и куда?

— Нет. Нельзя. Мало ли что!

— Понятно.

— Надо нашим передать на прогулке.

— Я сделаю.

— Хорошо.

Другая камера.

Амадео взволнованно ходил из угла в угол. Бруно сердито сказал ему:

— Сядь, Амадео! Возьми себя в руки.

Амадео покорился. Он прошептал:

— Неужели он самый настоящий советский парень — этот великан? Как ему удалось пробраться из России сюда? Вот смелый, дьявол! Идет на такой риск ради нас!

В рыцарской деревушке, что притулилась у обрывистого морского берега к югу от Регины, появился посторонний — худощавый скуластый кряжистый парень. Он прошел по узкой песчаной полоске к тому месту, где. возились со своими шлюпками рыбаки. Женщины видели с обрыва, как чужак объяснял что-то рыбакам, после чего началось оживленное и дружелюбное взаимное похлопывание по плечу. Женщины сгорали от любопытства, им не было слышно, о чем говорили мужчины с пришедшим парнем.

А там шел обмен улыбок и восклицаний:

— Советский парень! Хорошо! (Удар по плечу.)

— Итальянские рыбаки — хорошо! (Ответный удар.)

— Советский рабочий — это хорошо! (Новый радостный удар по плечу!)

В таком духе и шла беседа некоторое время. А потом Ерема сказал:

— Разговор. Очень важно. Секрет!

— Давай секрет. Секрет — хорошо!

— Очень хорошо! — подтвердил Ерема.

Они сели в одну из лодок. Вокруг сгрудились остальные.

— Секрет? — спросил пожилой рыбак.

— Секрет, — ответил Ерема.

— Давай! — предложил рыбак.

В воскресный вечер на шестичасовое дежурство по верхнему этажу заступили начальник смены Бордига и надзиратель Репосси.

Четверка заключенных с напряжением вслушивалась в тюремные звуки. Но пока все было спокойно.

К воротам крепости в восемь часов вечера подъехала комендантский лимузин, Из него вышел доктор Зайдель с букетом тюльпанов.

Доктора встретил с любезной улыбкой лейтенант Бартоломео Бисолатти:

— Однако надолго же вы задержались в Италии, синьор профессоре! Это для нас всех было сюрпризом.

— Да и для меня тоже.

— Затянулось излечение синьоры Гвиано? — язвительно улыбнулся лейтенант.

Они шли рядом. Доктор покосился на офицера. Неожиданно спросил:

— А правда, грудь у нее бесподобна? А, Бартоломео?

Лейтенант растерялся. А тут еще доктор игриво-заговорщически поддал плечом его так, что лейтенант чуть не грохнулся наземь. Доктор громоподобно расхохотался, погрозил офицеру пальцем и сказал:

— Ах, проказник! Ах, плутишка!

В этот же вечер в авиаклуб «Ломбардия» явился Эккерт и, коверкая слова, сказал дежурному диспетчеру аэродрома в своей обычной манере:

— Был заказ. Ночной полет. Большой планер. Так?

— Совершенно верно, синьор Эккерт! Двухместная «Савиола» к буксированию готова. Вы будете с пассажиром или погрузить балласт?

— Балласт. Вот. Груз.

— Сейчас вам его уложат.

— Сам.

— Сегодня летать над морем исключительно приятно, синьор Эккерт! От воды идет мощный ток воздуха.

— Буду летать долго.

— Счастливого полета, синьор Эккерт!