Тайна

– В лагерь вас не пустят, – сразу же предупредила хозяйка, – у меня там сестра вольнонаемной работает, а ее муж – заключенный. Они хоть еще видятся. А другим никаких свиданий не разрешают. Об этом даже не может быть и речи, так что не мучайтесь понапрасну. Обычно передают записки, ответы на которые, как правило, не доходят. Я попрошу Любу, может, что и получится, хотя трудно… А кто там у вас?

– Жена, – чуть помедлив, ответил Петр.

– Да вы расскажите, легче будет, – сочувственно предложила Надежда, выставляя на стол темную настойку на таежных травах.

И Петра, никогда не берущего в рот и грамма, вдруг как прорвало, мешая тягучую горькую жидкость со слезами, захлебываясь, он начал рассказывать женщине свою грустную историю.

И не сразу заметил, как она напряглась и побледнела.

– Какая фамилия вашей невесты? – как-то скованно спросила хозяйка спустя некоторое время.

– Акимова, – помолчав, выдавил Петр и опрокинул очередную стопку настойки. А когда поднял голову, то увидел – женщина стоит на пороге комнаты и держит в руках спящего ребенка.

– Что это? – не понял он.

– Это твоя дочь, – прошептала Надежда, протягивая ему завернутую в одеяло девочку, – ей в апреле год исполнится…

Черная пурга

Природа в здешних краях не шутит, как говорится, зима – двенадцать месяцев в году. Но даже и на этом суровом фоне бывают особенно жестокие проявления стихии. Одно из таких – черная пурга.

Минус двадцать – двадцать пять считается обычным делом, привычная, даже не слишком низкая для этих мест температура. Но зэки мечтают о минус сорока – минус пятидесяти. Потому что это означает одно – не будет пурги. Ведь пурга пострашнее, чем самый лютый обжигающий мороз.

А в минус пятнадцать или двадцать почти гарантированно начинается пурга. И хорошо, если обычная – ветер метров тридцать в минуту. При такой еще можно жить, можно передвигаться. Хуже, если пурга черная. Ураганный ветер несет снег, видимость нулевая, нельзя никуда пройти – пропадешь в этом непроглядном месиве, дома заметает по самые крыши…

Черная пурга самое страшное словосочетание в Норильлаге. Когда его произносят, лица людей темнеют и мрачнеют. Многие из осужденных видели своих товарищей, замерзших в черную пургу, и хоронили их.

Когда метет черная пурга, ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. По ветру идти еще можно, а против – бесполезно. Холод пронизывает все тело, особенно мерзнут глаза, хоть люди и стараются закрыть их повязками или шарфами. Но такая защита спасает слабо…

Самолет угрожающе накренился, его затрясло.

Первый пилот обернулся и уважительно обратился к человеку с неприметными чертами лица, меланхолично глядящему в мутный иллюминатор:

– Иван Иванович! Видите, что происходит? Порывы ветра доходят до тридцати метров в секунду, машину мотает, как воздушный шарик. Это очень опасно, надо садиться. Мы еще можем попробовать добраться до Красноярска.

«Погода ни к черту! А тут еще этот тип, приказы которого велено выполнять без обсуждения. Грохнемся, и костей не соберут…» – зло подумал он.

«Тип» плотнее запахнулся в свое черное пальто и вяло махнул рукой:

– Предпринимайте все меры предосторожности, непрерывно держите связь. Попробуем сесть в Норильске.

Он снова уставился в иллюминатор, словно надеялся что-то увидеть.

Через полчаса летчик с бледным лицом опять обеспокоенно обратился к пассажиру, на этот раз в голосе его слышались панические нотки:

– Иван Иванович, в Норильске черная пурга. То, чего я больше всего боялся. Это очень опасно!

Иван Иванович поморщился, зябко передернулся и, нехотя поднявшись, прошел в кабину пилотов. Зрелище было довольно жутким – в лобовое стекло он увидел, как на самолет надвигалась черная стена.

– Галечная пыль со снегом, ветер, видимости нет… – пояснил летчик, в нетерпении глядя на пассажира.

Но лицо человека в черном пальто оставалось бесстрастным, как будто он наблюдал за невинной детской игрой в пятнашки.

– Садимся в любом случае. Выбора нет. Мне нужно срочно в Норильск.

– Вы что – не видите? – закричал пошедший красными пятнами второй пилот. – Нужно снизиться и переждать. Вам все равно не добраться до города.

– Сколько до него от аэропорта?

– Несколько километров. Но в такую погоду за вами никто не сможет выслать ни машину, ни лошадей. Придется идти пешком. А это – верная смерть.

Человек в черном пальто отрешенно кивнул.

– Да вы не понимаете, что это! Это же черная пурга, это Заполярье, не игрушки! Тут замерзнуть – вопрос получаса. Вы просто не имели с этим дело! – возмутился первый пилот. – Вы рискуете и нашими жизнями.

– Сколько времени это может продолжаться?

– Бывает и по несколько дней, – сокрушенно пожал плечами летчик.

– Продолжайте полет!

– Мы не самоубийцы! И у нас семьи! – в отчаянии крикнул второй пилот.

– Выполняйте приказ. По прибытии я напишу на вас рапорт.

И он вышел в салон.