Тайна

И как быть с Петей? Они с ним уже обменялись письмами. Волынский не сообщил ему, что Ольга находится в его клинике. Зачем мучить и без того натерпевшегося от жизни человека. Вот когда Ольга пойдет на поправку, он и вызовет ее мужа. Теперь он решил было вызвать Петю сюда, чтобы тот помог ему спасти Ольгу. Но, поразмыслив, отказался от этого. Он хорошо помнил, с какой одержимостью Петр относился к Ольге. Известие, что она пребывает в таком состоянии, может подкосить его. И помощник из него выйдет никудышный, сгоряча наломает дров, и тогда все пропало. Нет, тут чем меньше посвященных, тем лучше. В нем проснулся осторожный и тертый зэк, умеющий терпеливо ждать.

Теперь ему надо быть крайне внимательным – любая, даже мельчайшая, оплошность может погубить все дело, а другого шанса не будет – Ольгу увезут в какую-либо секретную лабораторию, и он никогда до нее не доберется.

«Даже великие преступники прокалываются на мелочах… – усмехнулся он, вспомнив книги, которыми зачитывался в детстве, – а у меня психология настоящего правонарушителя и злодея. – Эта мысль его позабавила. – Хотя настоящие злодеи – те, кто заточил Ольгу в психушку и пичкал нейролептиками, – возразил он самому себе, и желание острить тут же пропало. – Нужно действовать сухо, расчетливо и мыслить на шаг вперед, предвидеть все детали. Например, в чем она поедет? Не в больничной же одежде… А первым делом – билет. Здесь, в городе, его покупать, конечно, нельзя…»

Но тут, как нельзя кстати, подвернулась поездка в областной центр по делам больничным, заодно его пригласили прочитать лекцию в местном медицинском институте.

Волынский с радостью согласился. Ехать он должен был один – это сыграло ему на руку: не будет лишних глаз.

Поездка предполагалась на один день. Прочитав лекцию и ответив на вопросы студентов, он отправился на вокзал. Перекусил в привокзальной столовой – чебурек, пиво, салат. Потом подошел к кассе и взял два билета до Хабаровска, один обратно.

Довольный, он покинул вокзал. Теперь нужно купить одежду. В оставшееся до отхода поезда время он отправился в местный универмаг.

«Что может быть естественнее, чем купить что-нибудь домой, у нас нет такого большого магазина…» – решил он.

Если бы его кто-нибудь случайно заметил, это не вызвало бы никаких вопросов. Он выбрал скромную блузку и юбку примерно Ольгиного размера и платок для Любы. Со стороны это выглядело так, словно профессор покупает жене подарок.

На Серафима Ивановича напал непонятный азарт. Одновременно с этим у него развилось что-то вроде легкой мании преследования – теперь он просчитывал каждый свой шаг и представлял себя кем-то вроде героя детектива. И пока он обставлял своих воображаемых преследователей и недругов – был на голову умнее, хитрее и предусмотрительнее их. Он хорошо понимал, что его поведение не совсем адекватно. Но это ничуть не умеряло его пыл.

«Хватит бояться. Так всю жизнь и проживешь в согбенном состоянии. Ольга не боялась, когда помогала нам. Тут такое дело – или пан, или пропал…» – лихорадочно и сбивчиво думал он.

В тот вечер Волынский зашел к Ольге очень поздно. От него чуть заметно пахло алкоголем – Ольга удивленно приподняла брови.

– Пора, – он провел рукой по одеялу, – мы поедем завтра.

Потом он сел на краешек кровати и тихо сказал:

– Конечно, как врач, я понимаю, что мне нельзя говорить с тобой как со здоровым человеком. И уж конечно, нельзя пускаться в исповеди. Но что-то говорит мне, что ты меня понимаешь. Да и ведь надо же мне с кем-то поговорить о том, что мучает меня уже много лет… Тем более ты наделена просто непостижимыми способностями, скорее это мы твои пациенты… – Он помолчал. – А знаешь, я уже привык к клинике. Привык к тебе, к больным, к своей должности. Жаль все это терять. Ну, ничего, привязываться глупо, да и все равно закроют наше заведение. Что меня ждет – неясно. Забавно не это, а то, что за это время они обратились ко мне всего лишь с парой пустячных заданий. У страха глаза велики. Но я все равно каждый день ждал, был в напряжении, это не отпускало меня ни на минуту… Может, что-то будет хорошее, а? – с надеждой посмотрел он на нее. – Может, с его смертью кончится эта мука? И мы заживем нормально, не боясь разговаривать друг с другом, свободно смеяться и быть самими собой?

Но, вглядевшись в ее лицо, он покачал головой, хотя Ольга никак не отреагировала на его вопрос.

– Нет, – вздохнул он, – покоя не будет… А раз так, то лучше сделать что-то им назло…

И, заметив, что она удивилась, засмеялся:

– Удивляешься моей проницательности? Становишься немного провидцем, живя рядом с провидцем. Это не так уж сложно – предполагай худшее, да? Извини, я немного выпил. И мне страшно. Но я сумею вытащить тебя отсюда. Тебя и твой дар надо спасти… Мы скоро, совсем скоро уедем…

И профессор неожиданно наклонился, чмокнул ее в щеку и быстро вышел.

А Ольга грустно подумала о том, что будет с Любой и его дочкой Машей – жизнерадостной белокурой девочкой, которую она никогда не видела.

Свобода