Читаем Тайна Адомаса Брунзы полностью

А д о м а с  2 - й. Боялся? Боялся даже вспомнить о нем!

Р и м а с (Ксавере). Какой он странный!

К с а в е р а (Римасу, шепотом). Да, он чудак. (Адомасу.) Ты разве еще не кончил лепить этот памятник?

А д о м а с (не слушает ее). Не кончил… Не кончил…

К с а в е р а. Я знаю, ты не любишь показывать неоконченные работы. Но сделай для Римаса исключение. Прошу тебя, он ведь только за этим пришел.

А д о м а с. Посмотреть памятник?

А д о м а с  2 - й. Посмотреть на своего отца!

А д о м а с (успокаивает себя). Ну да, да, посмотреть на портрет своего отца. (Ксавере.) А он что-нибудь понимает в скульптуре?

К с а в е р а. Римас ведь, как и я, архитектор.

Р и м а с. Я хочу посмотреть… Хочу узнать…

К с а в е р а. Разве сын не имеет права знать, какой памятник поставят его отцу?

А д о м а с  2 - й. Он хочет знать, что произошло с его родителями. Раскопать прошлое.

А д о м а с (Римасу). Ты хочешь раскопать прошлое?

Р и м а с (с удивлением). Что вы, товарищ Брунза? Я хочу посмотреть проект памятника. Ксавера говорит, что вы работаете с таким увлечением. А ведь вы замечательный скульптор.

А д о м а с. Эта женщина тебя обманула.

К с а в е р а. «Эта женщина» его не обманывает.

А д о м а с  2 - й. Разве я ей что-нибудь рассказывал?

А д о м а с. Нет!

Р и м а с. И я думаю, что она говорит правду.

А д о м а с  2 - й. Она ему что-то выболтала. Пробудила его любопытство. Теперь он выведает все.

Р и м а с. Вот вы помянули о прошлом, товарищ Брунза…

А д о м а с. Я о нем не поминал!

Р и м а с. Как же? Только что. Вы ведь часть моего прошлого. Прошлого моих родителей. Очень важная часть; не стертая временем, не уничтоженная. Расскажите мне. Кое-что я слышал. От других. И давно хотел с вами познакомиться.

К с а в е р а. Римас тебя боялся.

А д о м а с. Почему?

К с а в е р а. Кто его знает. Ты ведь и правда чудной. Вот не хочешь показывать свою работу. Это просто невежливо, милый. Согласись.

А д о м а с  2 - й. Скажи им, чтобы они ушли!

Р и м а с. Вы ведь могли бы мне рассказать.

А д о м а с. О чем?

Р и м а с. О том, чего я не знаю. Я вас очень прошу. Хотя бы… У меня есть к вам вопрос…

А д о м а с  2 - й. Скажи, чтобы они ушли!

А д о м а с (тихо). Уйдите!

К с а в е р а. Что? Ты нас гонишь?

А д о м а с (растерянно). Нет, нет… Но вам лучше уйти.

К с а в е р а. Послушай, что же это такое? Римасу так хотелось…

Р и м а с (подбегая к портрету Тересе). Вот же! Вот моя мать. Она именно такая. Я чувствую… чувствую, что она была такая. Ну, скажите, скажите…

А д о м а с  2 - й (резко, настойчиво). Пусть он уйдет! Скорей!

А д о м а с. Уйдите, прошу вас!

К с а в е р а. Адомас! Послушай! Ведь он — ее сын. Он имеет право спросить.

Р и м а с. И я хочу видеть портрет отца. Его лицо. Без прикрас. Без вранья. Вы его знали лучше всех. И могли сделать такой портрет.

А д о м а с. Я вам его не покажу.

К с а в е р а. Адомас!

Р и м а с. Но почему?

А д о м а с. Он не окончен. Я же вам сказал.

Р и м а с. Ну, тогда хоть расскажите о нем. Как отец жил? Почему стал мучеником?

А д о м а с  2 - й. Сказать, что у него не было выхода?

А д о м а с. Это неправда! Все могло быть иначе!

А д о м а с  2 - й. Лжешь, не могло!

А д о м а с. Нет, могло!

К с а в е р а. Метр, вы шутите? Странные шутки.

А д о м а с  2 - й. Он меня съест живьем, выпотрошит душу… Позволишь ему? Искалечит всю жизнь.

А д о м а с. Не позволю!

Р и м а с (Ксавере, тихо). Может, вызвать врача?

К с а в е р а. Не надо. (Адомасу.) Мы зайдем в другой раз. Ты сегодня не в духе.

А д о м а с (Римасу, нежно). Мальчик…


Римас и Ксавера поспешно уходят, не слыша того, что он сказал.


А д о м а с (поворачиваясь к Адомасу 2-му). Видел? Видел, какой он?

А д о м а с  2 - й. Ну, видел. И что?

А д о м а с. Красивый… Я ему нужен, он сам это сказал.

А д о м а с  2 - й. Нужен? Как камень на шее. Как пеньковый галстук.

А д о м а с. А… а… а…

А д о м а с  2 - й (хохочет). Нужен! Как собачий лай музыканту.

А д о м а с. Неправда! Я много могу ему дать.

А д о м а с  2 - й. Что я могу ему дать, дурень? Деньги? Вот разве что. Отцовские деньги идут детям на костыли. Если дети убогие. Забыть о нем. Не смотреть, не узнавать при встрече. Пусть карабкается сам. Пусть оттачивает острые зубы, крепкие когти. Это нужнее денег.

А д о м а с. Зубы? Когти? Это все, что нужно человеку? Ну да, я так и смотрел на жизнь: бей, круши, шагай по трупам. Ты и для него этого хочешь?

А д о м а с  2 - й. А тогда расскажи ему все. Облегчи душу. Вынеси себе приговор. Хочешь? А… а!.. То-то.

А д о м а с (с мукой). Он непременно вернется. Что мне делать — лгать?

А д о м а с  2 - й. И еще как!

А д о м а с. Я всю жизнь ненавидел ложь.

А д о м а с  2 - й. И врал по мелочам. Понимал, что без этого не проживешь. (Хохочет.) К пиджаку совесть не пришьешь.

А д о м а с. Он мое будущее. Мой сын. Что я ему оставлю в наследство? Ложь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное