Тайна аристократки

В этом положении она могла контролировать глубину, на которую он входил в нее. Ей доставляло неизъяснимое удовольствие ощущать под собой мускулистое крепкое мужское тело. В его глазах мелькнул вызов, и бедра приподнялись в игривом приглашении. Хелен осторожно двигалась, поднимаясь и опускаясь, задерживая дыхание от горячего скольжения его плоти внутри. Риз был терпелив, позволяя ей экспериментировать, хотя сердце его бухало под ладонями Хелен словно молот. Она сделала несколько скользящих движений взад-вперед, и по ней пробежали волны жара. Судя по его страстному стону, ему это тоже понравились. Его рот ловил ее соски, когда она приподнималась, и Хелен понравилось, дразня его, иногда позволять ему получать то, чего хотел. С ее волос упала лента, и длинные серебристые пряди, рассыпавшись, щекотали ему лицо и грудь.

– Тебе нравится мучить меня, – проговорил он хрипловатым от страсти голосом.

– Ты прав, – призналась Хелен.

Она и не подозревала, что ей будут доставлять наслаждение такого рода забавы. Улыбка скользнула по губам Риза, но тут же исчезла, когда Хелен поглубже впустила его в себя, задав нужный ей ритм. Какое это наслаждение – смотреть на Риза, охваченного страстью, с запрокинутой головой и обнаженной сильной шеей, с резко очерченными мышцами груди. Буря ощущений захлестнула ее, и она, дрожа всем телом, прижалась к нему. Тем временем его толчки становились все резче и сильнее, дыхание тяжелым. Наконец он мощно выгнулся и с гортанным криком рухнул на постель, увлекая за собой Хелен. Отдышавшись, от отвел от ее лица волосы и спросил:

– Я был не слишком груб с тобой, дорогая?

– Нет, – ответила Хелен, с наслаждением растянувшись на нем. – Может, это я была слишком… несдержанной?

Он усмехнулся.

– Да, пожалуй! Разве ты не слышала, как я молил о пощаде?

– Так значит, вот что это было! – Она наклонилась над ним. – А я-то думала, ты меня подгоняешь.

– Я делал и то и другое, – признался он с улыбкой и притянул ее к себе.

Они лениво подшучивали друг над другом, наслаждаясь близостью в комнате, где по углам залегали густые ночные тени, а в доме стояла тишина.

– Ты просто очаровал леди Бервик, – сказала Хелен, прижавшись спиной к его груди, когда он сел на кровати, откинувшись на спинку. – Мне показалось, она пригласила тебя навещать нас в Рейвенел-хаусе не подумав.

Его теплая ладонь скользнула по ее тонкой руке.

– Я буду часто приезжать к вам.

– Уверена, что после этих ваших разговоров о перчатках леди Бервик обязательно захочет своими глазами увидеть твой магазин. Как ты догадался, чем можно ее соблазнить?

– Большинство дам ее возраста, стоит войти в магазин, первым делом направляются к прилавку с перчатками.

– А куда идут в первую очередь женщины моего возраста?

– К прилавку с духами и пудрой.

Хелен удивила его наблюдательность.

– Ты, похоже, знаешь о женщинах все.

– Я бы так не сказал, дорогая, но точно знаю, на что они любят тратить деньги.

Повернувшись боком, Хелен положила голову ему на плечо.

– Я уговорю леди Бервик пригласить тебя к нам на ужин, как только мы устроимся в Лондоне. – Она вздохнула. – Мне, конечно, будет трудно вести себя с тобой официально.

– Главное – не распускай руки.

Она улыбнулась и поцеловала его в грудь.

– Постараюсь.

Риз помолчал, а потом заявил:

– Мне не нравится то, что леди Бервик общается с Вэнсом. Я не желаю, чтобы он подходил к тебе и близняшкам ближе чем на милю, и обязательно скажу об этом Трениру.

Хелен оцепенела, но постаралась скрыть тревогу. Как ни боялась она встречи с отцом, ей хотелось больше узнать о нем. Может, не следовало проявлять такое любопытство?

– А у мистера Вэнса есть семья? – решилась все-таки спросить Хелен.

– Его жена скончалась от пневмонии в прошлом году. У них не было детей: все они погибали еще в чреве матери. Родственники Вэнса живут далеко на севере и редко наведываются в столицу.

– По иронии судьбы у Вэнса есть незаконнорожденная дочь от жены твоего друга, но нет детей, рожденных в законном браке, – заметила Хелен. – Интересно, жива ли еще эта малютка.

– Для всех было бы лучше, если бы она не выжила, – с мрачным видом сказал Риз. – Его дети – порождение демона, и ничего хорошего из них не выйдет.

Хелен было неприятно это слышать, хоть она и понимала, почему Риз так говорит.

Голос крови многое значил: недаром в обществе, где жили Хелен и Риз, родословная определяла всю жизнь человека – мораль, темперамент, интеллект, статус, все достижения. Никто не мог пойти против голоса крови, против своих предков: будущее было предрешено, на него влияло прошлое, – именно поэтому многие аристократы считали брак с простолюдинками унижением и позором. Вот почему даже на успешного человека, выбившегося в люди благодаря своему труду и уму, но имеющего низкое происхождение, аристократы смотрели свысока и не считали его ровней. Существовало поверье, что преступники, сумасшедшие и дураки порождают себе подобных.

Почувствовав перемену в настроении Хелен, Риз уложил ее рядом с собой, опустив голову на сгиб своего локтя.

– В чем дело, дорогая?

Хелен не сразу ответила.