Тайна багрового камня

Но когда он рассказал о той ночи, об оборотне, который растерзал его родителей, — никто ему не поверил.

Люди подумали, что его детская психика надломилась, не выдержав ночи, проведенной в лесу. Тем более что никаких кровавых останков на поляне не нашли. Получалось, что папа и мама просто исчезли без следа.

— Больше года я провел в больницах. А потом меня усыновили дальние родственники, очень хорошие люди, — продолжил Василий свой рассказ. — Они сделали все, чтобы я забыл о событиях той ночи… точнее, о своем видении, о галлюцинации, как они считали. И это им со временем почти удалось — я почти забыл все, что тогда произошло.

Почти — потому что иногда мне снились сны, в которых я видел монстра, на глазах превращающегося в зверя.

Монстра, который терзает моих родителей и гонится за мной.

Но со временем эти сны приходили все реже и реже…

Да, вот еще что я забыл тебе сказать.

Когда я очнулся в том лесу, в руке у меня был зажат камень. Полупрозрачный серо-голубой камень. Вот этот самый. — Василий поднял камень, который выпал из шкатулки. — Я никому его не показывал, прятал, проявляя чудеса изобретательности. Почему-то я знал, что это очень важно. Когда я подрос, я узнал, что такой камень называется лунным.

А потом, когда я уже был взрослым — четырнадцать лет спустя, — случилось вот что.

Я проснулся посреди ночи, как будто меня разбудил чей-то голос. Громкий, требовательный голос.

В окно комнаты заглядывала луна — огромная, багровая, словно пропитанная кровью.

Эта луна смотрела на меня, как будто хотела что-то сказать…

— Суперлуние! — проговорила я.

— Да, потом я прочел об этом явлении. Но тогда… тогда я словно услышал гипнотический голос луны — и вспомнил ту ночь, когда погибли мои родители.

Вспомнил ее в мельчайших деталях.

Вспомнил монстра — особенно страшным был момент, когда человеческое лицо превращалось в морду свирепого хищника… когда из него исчезало все человеческое…

И тогда я точно понял, что это не было галлюцинацией, видением. Видение не может быть таким подробным, таким достоверным.

Это было на самом деле…

А через несколько дней я узнал, что в ту самую ночь, когда меня разбудила багровая луна, в Нижнезаводске произошло двойное убийство, удивительно похожее на убийство моих родителей.

Я понял, что тех людей убил он — тот самый монстр, который растерзал моих родителей и чудом пощадил меня…

— И ты поехал в Нижнезаводск?

— Я подумал, что должен любой ценой остановить его. И что у меня даже есть то, что поможет его остановить — вот этот самый камень. Лунный камень, который имеет над ним таинственную власть.

А потом узнал, что главный подозреваемый по этому делу погиб в аварии…

На какое-то время я успокоился, поверил, что монстр мертв, что убийств больше не будет.

Но потом в астрономическом журнале я прочитал, что вскоре снова, как четырнадцать лет назад, как двадцать восемь лет назад, должно произойти суперлуние — и в мою душу снова закрался страх…

Я стал сомневаться: в самом ли деле монстр в человеческом облике погиб в том ДТП?

— А как ты поселился здесь, в этом доме? Тут жили твои приемные родители?

— Нет, они… они умерли, просто умерли, сначала отец от инфаркта, потом мама, она не смогла пережить его смерть. И я… со мной трудно жить, я знаю.

— У тебя никого не было? Ни жены, ни друзей, ни девушки… — Мне вдруг стало ужасно его жалко, так что я даже погладила его по плечу. Оська тут же отошел от него и посмотрел на меня с неудовольствием — дескать, чего это ты разнюнилась? Меня только можно гладить…

А вот не будешь голову ему на колени класть и хвостом вилять!

— А потом… — Василий не заметил нашего обмена взглядами, — потом я вдруг понял, что мне нужно уезжать из того города, где я жил, и переезжать сюда. Не спрашивай, как я это понял, просто понял — и все. Продал родительскую квартиру и купил этот дом, тут как раз хозяйка умерла, наследники мне и продали. И я стал ждать. И случилось то, что случилось. Ты знаешь. Он снова убил… Значит, он вовсе не умер. И никогда не умрет… Так и будет убивать и убивать, не оставляя никаких следов.

— Ты искал следы там, да? — Я вспомнила про сапоги.

Василий закрыл лицо руками. Его плечи вздрагивали, и я подумала, что этот мужественный человек, несший в одиночку страшный груз, плачет.

Но когда он отвел руки от лица — его глаза были сухими, только полными ненависти.

— Он будет убивать снова и снова, и в этом — моя вина!

— Твоя? Почему твоя?

— Потому что я давно должен был его остановить. Это — дело всей моей жизни…

— Не вини себя. Ты не виновник, а жертва. Никто не пострадал от него больше, чем ты.

Я сделала паузу, а потом задала Василию давно мучивший меня вопрос:

— Скажи… в ту ночь, в ночь багровой луны… я видела, как ты сидел в своей комнате на полу и что-то бормотал. Что-то, похожее на молитву. Что это было?

— Я сам не знаю. Когда восходит огромная багровая луна, во мне просыпается какая-то древняя вера. Я вспоминаю слова давно забытого языка и повторяю их, надеясь, что они смогут остановить монстра и прервать бесконечную цепь убийств.