Тайна бульдога Именалия

– Ни в коем случае. Гортензия просто позавидовала подарку. Вы же самая умная, понимаете, что встречаются злые собаки.

– Ты такая милая, – пробормотала лягушка.

Потом она запрыгнула на колени к Каролине, обняла ее лапками за шею и что-то опять зашептала ей на ухо.

Все присутствующие молча смотрели на них.

– Поняла? – спросила лягушка.

– Да. Спасибо, – улыбнулась Каролина и обняла вредину, – вы очень хорошая.

– У меня скоро день рождения, – произнесла зеленая Куки, – но, понимаешь…

Квакушка снова начала ей что-то шептать. Минут через пять йоркшириха оторвала от рукава своего платья манжет и подала новой приятельнице.

– Простите, нет чистого носового платка. Возьмите это. Мы непременно отметим вместе ваш праздник.

– Экие нежности, – фыркнула Гортензия. – Лягушка, знаешь, с кем ты подружилась? С ябедой! И вруньей!

Зеленая Куки спрыгнула с колен Каролины и приблизилась к лабрадорихе.

– Меня не волнует чужое мнение. Что кто о другом болтает, не важно. Я верю только тому, что сама вижу!

– Никогда ни о ком не составляй мнения с чужих слов, – перебила ее Жози, – не верь ушам своим, а верь своим глазам!

– Хорошие слова, – одобрила лягушка, – мы могли бы подружиться, жаль, что ты не умеешь прикусывать язык.

Зеленая Куки ускакала. Каролина подождала, пока она скроется из вида, и объяснила:

– Нам надо идти по этой галерее до места, где она начнет разветвляться на десять тоннелей, и свернуть в самый правый. Оттуда выйдем в лес. Но сейчас ночь. Лягушка посоветовала лечь спать под большой елью. По ее словам, от дерева исходит оздоровительный аромат. Вся ее семья раз в неделю там спит и никогда не болеет. А вот куст с фиолетовыми цветами лучше обойти стороной.

– И ты ей веришь? – скривилась Гортензия.

– Да, – кивнула Каролина.

– Вы знакомы меньше часа, – не унималась лабрадориха, – квакушка врунья!

– Ты с ней тоже встретилась только что, – возразила Каролина. – Почему считаешь ее лгуньей?

Гортензия насупилась и повернулась спиной к йорку.

– Послушайте! Очень странно. Нам зеленая вредина ничего не сказала, а ябеде про выход из тоннеля сообщила?

– Они подружились, потому что Кара не нападала на лягушку, как все мы, – вздохнул Бен, – а подарила ей медальон.

– Доносчица и жадина! Сладкая парочка, – фыркнула Гортензия. – Хотите знать мое мнение? Мы ляжем спать под елью, и нас схватят Люка и ее охранники!

– У тебя есть другой план, как нам отсюда выбраться? – осведомился Бен. – Поделись им, пожалуйста.

Гортензия ничего не ответила.

– Понятно, – сказал терьер, – ругать легко, а вот реально показать, что надо делать для спасения, очень трудно. Какие у нас варианты?

Жози начала загибать когти на правой лапке.

– Живем в тоннеле вечно. Возвращаемся в гимназию Именалия. Идем на выход, как подсказала лягушка. Мне больше по душе последний.

– Я тоже от первых двух не в восторге, – кивнул Бен. – Каролина, твое мнение нам известно. Жози тоже высказалась. Мафи, Куки?

– Идем в лес, – хором заявили собачки.

Бен взглянул на мопса.

– Фил?

– Что? – простонал тот.

– Ты как поступишь? – уточнил терьер.

– Все равно, – заскулил Филипп, – мне очень плохо! Мне очень-очень-очень плохо.

Глава 24 Правдивая Слива

Мафи присела около лежащего Фила.

– Нос холодный, глаза не красные. Что у тебя болит? Лапы, хвост, уши, глаза, живот?

– Все! – рявкнул мопс. – Каждая частичка души и тела! Я устал. Хочу есть, пить, спать. Здесь холодно. А мне нужно тепло. Мне хуже, чем остальным. Намного!

– Я тоже не прочь слопать большую тарелку борща со сметаной, – заметила Мафи. – Но какой смысл о ней мечтать, если находишься в подземелье! Глупо ждать, что здесь станет тепло и кексы с какао появятся. Надо просто встать и двинуться к выходу, потерпеть невзгоды. И они закончатся. Ты очутишься в тепле, дома, на диване!

– Ты беспризорница, – поморщился Филипп, – долго жила на улице. Можешь гвозди жевать. А я из приличной семьи, привык к комфорту, заботе, вниманию. Спал дома только на пуховых перинах. Мне очень-очень-очень плохо!

– Кушать-то одинаково и домашним, и дворовым собакам хочется, – прошептала Каролина, – последним, думаю, намного сложнее голод терпеть, чем первым, потому что еды достается мало и далеко не всегда.

– Фил, прекрати ныть, стонать и рыдать. Мы уже поняли: ты неженка, – заметила Куки. – Поднимайся. Иначе все уйдут, а ты здесь один останешься. Ясно?

Филипп зажал уши лапами и разрыдался:

– Нет сил! Бросайте меня! Я согласен. Умру в одиночестве.

– Предлагаешь нам всем скончаться в твоей компании? – рассердилась Куки. – Знаешь, на кого ты сейчас похож? На молочное желе! Оно тоже всегда трясется и при небольшом повышении температуры начинает растекаться.

– Куки! – укоризненно сказал Бен. – Если собака пала духом, не надо на нее злиться.

– Я что, должна сделать подарок Филу? – надулась мопсишка.

Каролина наклонилась над мопсом:

– Фил, ты хочешь есть, спать, пить?

– Да, – пробормотал тот, – прямо невероятно! И чтобы тепло было!