Тайна бульдога Именалия

– И ничего не болело, – продолжал мопс, – просто я хотел привлечь к себе внимание. Лень далеко идти, надеялся, что вы понесете меня, больного. Слабым всегда помогают!

– Вода подействовала! – ахнула Жози.

– Фил симулятор, – подпрыгнула Мафи.

– Симулянт, – поправил Бен.

– Я не лабрадориха, – выпалила Гортензия.

– Ой, – произнесла Куки. – А кто?

– Не знаю, – всхлипнула Горти, – понятия не имею, кто я!

Глава 25 Все узнали правду

– Каждая собака знает свою породу, – возразила Жози. – Мафи, например, пагль. У мамы Мули есть родная сестра – тетя Рина, она вышла замуж за бигля, дядю Фреда. Когда у мопса и бигля рождается щенок, то его порода называется пагль. Но с Мафи случилась беда[3], она отправилась в мир людей и очутилась на улице. Хорошо, что почтовый жаб ее в Прекрасную Долину вернул.

– Не знаю, кто я, – повторила Гортензия.

– Мама-папа твои где? – поинтересовался Бен.

Гортензия села на траву.

– Я из приюта. Не видела никого из родни.

– Но ты же рассказывала… – начала Куки.

– Врала, – призналась Гортензия.

– Почему? – спросил Бен.

– Стыдно, что жила в интернате.

– Стыдно брать чужое, врать, плохо учиться, – заметил Бен. – А почему ты сиротства стесняешься?

– Приличные собаки-кошки все живут дома, – всхлипнула Гортензия, – у них мама-папа, бабушка-дедушка есть. А у меня никого. Я не карликовый лабрадор. Придумала себе породу. И Каролина не ябеда!

– Правдивая Слива, – подпрыгнула Куки, – вон как она сильно действует.

– Доносила на всех я, – заплакала Гортензия. – В интернате, где я с рождения жила, было очень-очень плохо! Кормили кое-как, одежду выдавали некрасивую, в спальнях холод стоял! От дворовых собак только одно отличие – что я жила в доме. И меня никто не любил, не гладил, не целовал, не хвалил никогда, мне только оплеухи доставались!

– Ужас! – вдохнула Мафи. – Бедная Горти! Я тебя понимаю. Когда мне Муля первый раз дала какао попробовать, я чуть не умерла от восторга!

Гортензия обхватила себя лапками.

– Я никогда не пила какао! Только слышала о нем! Некоторых щенков брали в семьи, а на меня никто внимания не обращал. А я так старалась тем, кто себе детей в собакодоме искал, понравиться: песни пела, стихи декламировала, дневник с пятерками показывала… Но нет! Я маленькая, тощенькая, некрасивая. А все хотели только супер-пупер щенка.

Мафи кинулась к Гортензии и обняла ее:

– Ооо! Я тебя люблю! Дойдем до Мопсхауса, и Муля сварит тебе ведро какао!

Лабрадориха всхлипнула.

– А потом появилась пуделиха Люка, она мне подарила вафельку в шоколаде! Такую вкусную! Взяла из приюта, пообещала: «Научу тебя этикету, станешь учительницей в гимназии. Но при одном условии: ты будешь мне все-все про учеников рассказывать». Гимназисты спать ложились, а Люка меня к себе звала, чаем угощала с булочкой. Целую плюшку давала.

– Одну? – зачем-то уточнил Фил.

– Да, – кивнула Гортензия, – очень вкусную, я слышала, что такие щенкам бабушки пекут, но никогда их раньше не ела. Люка обещала мне мамой стать.

– Так ты всех продавала за булочку? – не успокаивался мопс. – За одну штучку? Прямо противно это слышать. Делать подлости за крохотную пышку!

– Какого размера должна быть плюшка, чтобы она оправдала поведение Горти? – взвилась Жози. – Даже если бы Люка подарила ей грузовик пирогов с вареньем, это не сделало бы лабрадориху хорошей!

– Я не лабрадориха, – опять сказала Горти, – я не пойми кто!

– Не важно, какой ты породы, – пробурчала Куки, – важно, какой у тебя характер! Мы привыкли считать тебя карликовым лабрадором. Значит, так тому и быть. Но дружить с тобой совсем не хочется. Ты нас и в подземелье пыталась задержать. Когда Кара с лягушкой договорилась и та уже хотела ей правильную дорогу показать, Гортензия громко заявила: «Здорово у тебя получилось ее обмануть». И зеленая Куки сразу насторожилась. Но Каролина все-таки сумела ей внушить, что сделала подарок от чистого сердца.

– Я и правда отдала ей медальон от чистого сердца, – пояснила Каролина, – мне стало жаль зеленую Куки. Ей никогда не отмечали день рождения, в подземелье это не принято.

– Гортензию надо наказать! – закричали мопсы и терьер.

Каролина молчала, а Мафи неожиданно призналась:

– Когда я жила на улице, то частенько воровала еду, могла у человека из пакета стянуть палку колбасы, батон хлеба. Что сверху лежало, то и хватала.

– Ты тоже съела Правдивую Сливу? – удивилась Жози. – Когда успела?

– Я не срывала с куста плоды, – вздохнула Мафи, – просто мне в голову одна мысль пришла.

Жози захихикала.

– Всего одна? Ей хорошо в твоей голове, просторно.

Мафи не обратила внимания на язвительные слова сестры.