Тайна Черного дома

Между прочим, в детстве родители его решали, кем стать их одаренному сыну: то ли пойти в художественное училище, то ли избрать более надежный кусок хлеба — медицину. И решили в пользу медицины, убив, может быть, в Леониде Борисовиче великого живописца. Но чувство цвета осталось в нем на всю жизнь. Шуйский распознавал полутона, многие десятки оттенков, которые могла иметь человеческая моча. По ее виду, по цвету — да плюс еще запах! — он мог рассказать о больном все. Почки же и мочевой пузырь Шуйский видел как на ладони — так, будто бы держал перед собой рентгеновский снимок.

Примерно года четыре назад к Леониду Борисовичу пришел элегантный молодой человек с массивным золотым перстнем на безымянном пальце правой руки. Человек этот выглядел броско, заметно, единственным недостатком его, пожалуй, была некоторая миниатюрность, субтильность. Но держался он очень прямо, уверенно, говорил веско — точно был знаком с вами давно и все про вас знал.

На Леонида Борисовича этот человек поначалу особого впечатления не произвел. Подпольный гений давно привык, что люди не из его района приходили к нему по записочкам. Прямо в кабинете он давал им исчерпывающую консультацию и брал некоторую сумму — собственно, столько, сколько давали. Это позволяло ему способствовать скромному процветанию ворчливой жены и произраильски настроенных детей.

— Доктор, — обратился к нему Толик-Артист, а это был именно он, — я хотел бы просить вас о консультациях сугубо частного порядка.

— Никаких иных я, собственно, и не даю, — пожал плечами Леонид Борисович и протянул колбу. — Не угодно ли вам будет помочиться в этот сосуд… — Давно уже, с первых лет практики, он усвоил манеры и лексику старых земских врачей.

Вместо того чтобы взять протянутую ему колбу, Артист вынул из кармана небольшую фигурную бутылочку из-под какого-то заграничного напитка. Через стекло ее просвечивала зеленовато-желтая жидкость.

— Она, извините, какая?.. — осведомился доктор.

— Это в каком смысле? — удивленно воззрился на него Тол их. — Ясно — человеческая!

Лицо Шуйского осветила улыбка земского врача.

— Вы когда мочились?

— Я сюда вообще не мочился, — покачал головою Толик. — Это не мое!

После некоторой паузы Шуйский взял все-таки в руки бутылочку.

— Видите ли… для точного ответа мне необходима утренняя порция мочи — сразу после сна.

— Ну, а по этой… — Артист не хотел произносить непривлекательного слова, — вы что-нибудь сказать можете? Я заплачу.

Не очень охотно Шуйский повернулся к свету, отвинтил колпачок. Отчего-то он почувствовал себя неуютно, как на каком-то экзамене.

— Запах и цвет… м-м-м… мужчине, я думаю, лет двадцать пять-двадцать шесть. По-моему, практически здоров…

— Практически?..

— Так принято говорить здесь. Короче говоря, здоров!

— Надо же! — Толик не мог скрыть удивления. — Все угадано: и возраст и пол. Хорошую мне наводку дали.

— Что-что?

— Этого хватит? — вместо ответа спросил Толик, протягивая доктору пять сотенных бумажек долларами.

— Это много… — отозвался Леонид Борисович дрогнувшим голосом. Сумма, по его понятиям, была невероятная — за такую малость.

— Так будет всегда. Но одно условие, доктор. Раза два или три в месяц к вам будут приходить от меня люди. И вы будете давать им… как это у вас называется?

— Заключение?

— Вот именно. И ни о чем не спрашивайте. Страх, желание заработать и любопытство сплелись в душе эскулапа, как три пиявки.

— Видите ли… — доктор замялся, — за такие деньги, как я понимаю, вам нужен абсолютно точный ответ.

— Ну это уж… — Толик посмотрел на него, как на ненормального: кому же, в самом деле, нужен неточный ответ!

— Вы не так поняли меня. Ответ будет всегда точным! Но для гарантии… я должен видеть больных.

— Это… не совсем будет удобно. А зачем, если вы… — Толик кивнул на колбу, — все и так угадали?

— Есть некоторые нюансы. Коротко говоря, моча — одномоментный, локальный анализ. А по цвету лица, по кое-каким другим признакам можно все определить с большей степенью вероятности. Имея, конечно, и мочу…

— А что вы можете сказать, к примеру, о моем лице? — Толик улыбнулся с некоторой робостью, как всякий пациент, ожидающий приговора.

— Лучше, если бы вы… — Шуйский показал глазами на колбу. — А впрочем, ваше лицо и так говорит мне о полном здоровье!

Он был стреляный воробей и отлично знал, как приятно такое услышать пациенту.

Низкорослый заказчик появился вновь у Шуйского через неделю. Вместе с ним явился человекоподобный слон — с физиономией, от которой доктору стало нехорошо. Детоубийца, головорез, да и только!

— Давайте скорее сосуд, доктор! — приказал низкорослый, хохотнув. — Натерпелся, бедняга!

— Натерпелся, блин… — подтвердил Детоубийца, выхватывая у Леонида Борисовича колбу. Тут же вынул свой «прибор» величиной с докторскую перчатку, разом напрудил колбу до краев, а оставшееся долго изливал в раковину.

— Скоро ты там?! — поторопил его спутник, но уже иным, совсем неинтеллигентным голосом.

— Ща-а… — Слон выпустил газы напоследок и застегнул на штанах молнию.