Тайна Черной пирамиды

— Тихо, тихо, Авдотья, — поспешил успокоить верную крепостную Владимир. — Мы просто упражнялись.

Мартин подал Волкову руку и тот поднялся. Крепостные, прибежавшие на крик, присмирев, встали подле Авдотьи, с небезосновательной опаской поглядывая на шпагу испанца. Может с последнего визита Мартина де Вильи и прошло долгих десять лет, но кто он такой и каковы его умения, жители деревни Волковки помнили преотлично.

— Эх, барин, — всплеснула руками ключница. — Не доведут вас до добра ваши забавы! Насадит он вас на свою шпагу когда-нибудь, как мясо на вертел, я батюшке вашему все время это твердила.

— Ты мне еще поговори! — прикрикнул испанец.

— Кстати о мясе, — сказал Владимир, стараясь разрядить обстановку. — Авдотья, дорогая, приготовь мне, пожалуйста, что-нибудь поесть, а то я так проголодался с дороги. Мартин, ты голоден?

— Вообще-то я уже завтракал, но не откажусь и еще разок!

— Конечно, не откажется, — пробурчала Авдотья. — На чужие шиши то!

— Что ты там сказала? — зарычал Мартин.

— Ой, ничего, ничего! — поспешила оправдаться ключница. — Уже бегу, барин, все сейчас будет, пожалуйте в гостиную, пожалуйста.

— И вина не забудь! — вдогонку Авдотье прикрикнул испанец.

Владимир лишь усмехнулся и возвратил Мартину шпагу.

— А как же наша тренировка? — удивился испанец.

— Я думаю, на сегодня хватит.

— Эх, — недовольно вздохнул Мартин. — Возьмусь я за тебя, волчонок!

— Конечно, возьмешься, Мартин, куда же я от тебя денусь, — расхохотался Владимир и похлопал былого наставника по плечу. — Но только не сейчас. Сейчас я голоден. Так что пойдем, откушаем-с.

* * *

Владимир Волков и Мартин де Вилья сидели в гостиной за столом, ломившимся от всевозможных блюд, любезно приготовленных Авдотьей. Владимир доедал мясо с грибами, а Мартин наполнял очередной бокал вином.

— Так что это за юная дева, amigo, что смогла пленить твое сердце? — делая глоток вина, спросил Мартин.

— Я бы не стал утверждать, что ей удалось пленить мое сердце, — заканчивая с грибами и мясом и переходя к вину, ответил Владимир. — Просто она разожгла в нем искру, которая, я боюсь, может перерасти в пламя.

— Отчего же боишься?

— Она принадлежит другому.

— Ха-ха, — усмехнулся испанец. — И когда же это останавливало тебя, волчонок?

— Проблема в том, что этот другой — мой друг!

— И он хороший amigo?

— Один из лучших! А ты знаешь, как у меня их мало.

— Однако дилемма. Что выбрать: честь и совесть или любовь и страсть?!

— Да, в принципе нет никакой дилеммы, Мартин, — делая глоток вина и отставляя бокал в сторону, произнес Владимир, откинувшись на мягкое кресло. — Любви, как таковой нет, ее просто не существует в природе! А то, что мы по ошибке принимаем за нее, это лишь сильная и мимолетная страсть, со временем перерастающая в привязанность.

— Так мог сказать только человек, испытавший настоящую и сильную amor[11], но потерявший ее и взамен получивший болезненный шрам на сердце, как напоминание о прошлых ошибках, — философски заметил испанец.

Владимир внимательно, прищурив глаза, посмотрел на Мартина, а затем усмехнулся и сказал:

— Чертов испанец, а я уже стал забывать, что ты намного умнее и хитрее, чем кажешься!

— Облик часто бывает обманчив, и все мы носим маски, притворяясь под гнетом бесчисленных правил и ненужных моральных и этических норм, и только этот чудный божественный дар, — Мартин высоко поднял бокал с вином, — срывает с нас маски и показывает истинную натуру!

— Ну, ты загнул, философ, — расхохотался Владимир. — Вино делает из нас тех, кто мы есть?! По-моему, избыток этого напитка в организме превращает нас в животных и порождает самые низменные желания.

— Это я и имел в виду, мой юный волчонок! — сказал Мартин. — Мы все по природе своей лишь дикие звери, совсем недавно вышедшие из лесов и спустившиеся с гор. Просто кто-то когда-то наделил нас разумом, чуть выше, чем у наших четвероногих братьев, и привил мораль, эту лживую puta[12], скрывающую истинную натуру. А этот чудесный напиток, — испанец сделал глоток и, осушив бокал, продолжил, — между состоянием легкого опьянения и фазой превращения в зверя, дарует нам истину, пусть и на краткий миг. Вся истина в вине, мой amigo, и не ищи другой!

— Слова достойные поэта, — заметил Владимир.

— Отдам их любому из этих стихоплетов по бросовой цене, — нашелся испанец.

— А ты сегодня в ударе, мой друг! Еще вина?

— Конечно! Когда это я от него отказывался, — лукаво усмехнулся Мартин и протянул Владимиру бокал.

Волков наполнил фужер испанца и, подлив вина и себе, произнес:

— Кстати, завтра мы с тобой приглашены на прием, так что не напивайся сегодня сильно.

— Мы? — удивился испанец. — И кто же это позвал к себе Мартина де Вилью?

— Ну, если быть до конца откровенным, на этот прием приглашен я один, но думаю, что против твоего присутствия никто возражать не будет, скорее наоборот, твое появление придаст шарм этому вечеру.

Испанец прищурил глаза, и лукаво посмотрев на Владимира, произнес:

— По-моему, ты что-то не договариваешь мне, волчонок. Зачем я нужен тебе на этом вечере? А ну, говори!